Честь имею!

Под занавес недели, хочу подвести черту сакральной для меня эпохи. Когда начальником Главного управления Национальной полиции в Николаевской области был генерал полиции третьего ранга Юрий Леонидович Мороз.

Уже завтра, возможно, будет открыта новая страница истории. А пока я хочу закурить и оставить на просторах интернета отпечаток своих субъективных мыслей…

Кому как, а для меня переход в полицию был брошенным вызовом – я приняла решение перестать умничать в частных беседах с полицейскими, кто и как должен работать в самой узнаваемой и не пользующейся всенародной любовью системе, а таки осмелилась поднять задницу, и пойти применять свои навыки массовых коммуникаций в неё родимую. Естественно, к кому попало я идти не могла – мне нужны были гарантии, что меня будут слушать и слышать, не будут бить по рукам, и говорить со мной будут откровенно, как с психоаналитиком. За несколько встреч с Юрием Леонидовичем мы присмотрелись друг к другу и решили попробовать эту авантюру. Нас с полицией отдали друг другу на перевоспитание. Полиция должна была научиться не стесняться рассказывать о своих реальных подвигах, перестать выдавать в массы тысячи ненужных статистических букв, быстро и вовремя комментировать о резонансах, пояснять непопулярные меры, давать качественный видео и фото контент, покорять просторы современных каналов коммуникаций, тем самым становясь ближе и понятнее народным массам. Кому как не мне, как и любому гражданскому, точно виднее, как должна работать полиция. Ну, еще попутно полиции пришлось научиться любить, ну или хотя бы быть терпимее к журналистам, тощим татуированным девушкам с розовыми волосами, в рыжих кроссачах и с неизменной паникой в дергающихся глазах. По логике вещей, через полгода меня должны были вернуть – замуштрованные стражи порядка не должны были менять свои устои из-за некоторых привычек спикера полиции. 

Стоит сказать, что как только Юрий Леонидович прибыл в срочном порядке в качестве кризис-менеджера разруливать проблему в Кривом Озере, я полюбопытствовала у Гугла, кто же он, кому так крупно не повезло. Гугл не побаловал меня информацией – пара новостей про официоз, пара заказух, ничего конкретного. Ясно только одно – человек из киевского главка. К моему стыду, и за почти год моей работы тут, больше информации о нем не появилось. Потому что генерал не любит публичность. Обеспечивая колоссальный результат, он отдавал свои победы на пиар других служб правоохранительной системы. Пока я глотала валидол и валерианку от такой расточительности информационными поводами, а кто-то в соседнем здании сверлил в кителе дырочку под медаль, мой генерал говорил: «Все равно мы все работаем ради единой цели, и все наши заслуги складываются в одну копилку. Если сегодня еще хоть один человек поверил в нас – это уже победа». Я суропила брови и пыталась убедить, что нужно четко и конкретно ткнуть пальцем, кому именно общественность должна сказать спасибо, кто добежал, собрал, закрепился и реализовался.

В этом уже полиция в лице генерала меняла меня – заставляла абстрагироваться от персонального бренда каждого трудяги-полицейского, каждой отдельно взятой службы, и показывать не как, а РАДИ ЧЕГО БОЛЬШЕГО они все вместе этот результат обеспечили. Меня поразило, что полицейские не черствеют. Правда, все эти сказки о профессиональной деформации – утрированы. Нет, тут никто не рыдает во время эксгумации найденного тела, это работа, но в любое время дня и ночи Дежурка сообщает, в том числе, и мне, например, о детках-потеряшках, когда бы ни поступило заявление. На поиски ребенка они готовы расконсервировать танки и авиацию, если бы в полиции были такие богатства, но пока дали только катер. Мы не можем раскрыть все кражи, как и никакая полиция мира, особенно в странах забытого богом стотретьего мира – если нет экономики и есть нищета, преступность нельзя победить. Но каждое обращение, горе каждого человека, полицейским близко и понятно.

У меня в жизни не было моих генералов – как у журналиста, на пресс-конференциях, брифингах, интервью – да, были, в командовании – нет. У журналистов отсутствие эрудиции с лихвой заменяет решительность. Посему если я чего-то не понимала о жизнеустройстве генералов, я старалась бдительно наблюдать их в действии, задавать каверзные вопросы, где бы ни встретила, учтиво прихватывая за лацкан пиджака или лампасы на наглаженных брюках. И ни разу за свою журналистскую жизнь я не встречала генералов в гуще, простите, «звездорезов». Лично разнимающих разбушевавшихся представителей ультракаких-то политических сил, стоя впереди рядовых сотрудников подразделений полиции. Юрий Мороз оказался таким генералом (стопкадры с видео приложу к блогу). Его личному составу не нужно было искать глазами командование, чтобы понимать, что делать. Он был всегда перед ними, во всех горячих моментах. Он умеет принимать решения и брать ответственность, умеет защищать и договариваться, умеет не пачкаться о политику, умеет не быть должным, умеет решать проблемы и удерживать высокую планку.

Вообще, когда я поняла, кто такой Юрий Леонидович, сразу стало ясно, что долго в Николаеве он не задержится. Всегда служивший в столичном главке, он умеет решать самые сложные задачи, при этом всегда остается Офицером – с кодексом чести, с принципами и правилами. Пафосно или нет, но это он в 2014 году на похоронах расстрелянных на КПП «Быковня» гаишников поклялся их родным раскрыть преступление и задержать убийц. И слово свое сдержал, уже через пару недель все они были на скамье подсудимых. А теперь посмотрим, какое решение принял суд, и осознаем, что в борьбе с заскорузлой гнилой судебной системой иногда нужно уходить на передышку, на пенсию, на рыбалку, я бы еще применяла немножко электричества. 

Мне в принципе не понятно, с какими нервами рождаются люди, которые всю свою жизнь борются с беззаконием и несправедливостью, и отчетливо понимают, что никогда не одержат окончательной победы. Я в полиции без малого год (Год? Как? Уже? Ого!) – и зря у меня неаттестованная должность и мне не выдали пистолет. Эффективность убеждения отдела коммуникации полиции области выросла бы в разы, потому что добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом) 

С уходом генерала Юрия Мороза многое изменится – я пока имею право об этом сказать. Уже меняется. Будут переданы в столицу дела, которые не должны быть переданы, не будут прижаты к ногтю те, кто должны бояться ходить по нашим улицам. Да, черт побери, мне повезло находиться в то время и в том месте, когда маховики Николаева впервые за 20 лет начали крутиться в нужном направлении! И причина на самом деле одна – на его примере я осознала, что такие люди не ходят с охраной, никого не боятся и никому не должны – вот в чем секрет. Просто не нужно прикуривать у тех, кто должен быть приговорен к вышке! Вот и всё, вот и всё! 

Но не назначен еще новый начальник, а маховики заскрипели и затормозили. Потому что на самом деле здесь очень многое держалось на личном слове и авторитете начальника главка полиции. Так дико для меня, пиарщика, было слышать, что из громкого фейерверка нужно сделать тихую новость, а не наоборот! За время моей работы здесь, ни один человек не сказал мне про Юрия Леонидовича дурного слова. А один уважаемый мною человек удостоил высшей похвалы их своих уст, сказав, что генерал у нас был homo sapiens) 

Теперь я знаю, каким должен быть генерал – он должен позволять бежать тем, кто хочет бежать (на полицейском сленге это значит что-то вроде раскрывать, достигать результата); он должен помогать и учить, показывать пример, быть опорой и поддержкой, защитой и гарантом слова, он должен быть открыт и понятен, принципиален и честен. Да, у меня теперь очень высокая планка...

Знаю, что мониторнг СМИ и блогов по Николаеву больше не ложится каждое утро на стол моему генералу, и его нет в ФБ, и он вряд ли прочитает всю вот эту сотую часть того, что в моем лице осталось недосказанным. Но я ответственно заявляю, что даже теперь, когда его забрали от нас обратно в Киев, если он когда-то объявит всё равно кому войну, мне потребуется пара часов, игнорируя тормоза и преступления автодора, чтобы встать рядом и подавать ему патроны…

P.S. «Честь имею» - это емкое выражение включало все категории человеческой морали для офицерского корпуса.