Под Херсонской областной администрацией обустроен бункер на случай ядерной войны, куда не пускают посторонних

Здание Херсонской ОГА находится в центре города, на площади Свободы. Ансамбль проектировал в середине 1950-х харьковский архитектор Григорий Трудлер: по периметру квадратной площади разместили обком партии (нынешнюю администрацию), горком партии и кинотеатр «Украина». Знал ли Трудлер, что в проект его здания внесут бомбоубежище для партийного руководства, неизвестно.

Как говорит херсонский архитектор, краевед и историк Сергей Дьяченко, все партийные здания оснащали убежищами: «В первый год войны с Россией сделали переучет наших бомбоубежищ и даже опубликовали списки действующих и уже окончательно заброшенных. Думаю, Херсон ничем не отличается от других городов в этом плане». По словам Дьяченко, бункер под ОГА — типичное техническое сооружение. «Я там не был. Но там типовый набор: нагнетатели и очистители воздуха, запасные выходы, столовые, кухни, жилые помещения на определенное количество человек, санузлы. Наша обладминистрация не совсем похожа на другие по архитектуре, но бомбоубежища все однотипны».

Новое руководство ОГА соглашается показать бункер. В холле здания мы встречаемся с главой ОГА Юрием Гусевым, его помощниками и руководителем аппарата Владимиром Клюцевским, который работает в ОГА не первый десяток лет. Подходит еще один участник экскурсии, пожилой мужчина, который представляется просто: Федосеевич. Федосеевич шутит, что он давний хранитель бункера. Пока мы спускаемся по лестницам и идем по длинным коридорам, Клюцевский рассказывает.

— Внешний бункер построили как бомбоубежище. Когда проектировали здание, начиналась холодная война, на случай ядерного удара здание обкома партии строили так, чтобы можно было управлять городом, даже если снаружи все исчезнет. Стены и потолок оснащены тяжелыми железными перекрытиями — это как скелет, на который «надеты» толстые бетонные стены. Даже если все здание завалится, нижний уровень останется цел.

По коридору мы доходим к железной двери. За ней — центр связи. На столах остались телефонные аппараты для связи с Киевом. Вся аппаратура 1989 года производства, если не еще старше. Стоят коробки с запечатанным оборудованием, которое ни разу не использовали.

Идем по коридору, вдоль него — складские помещения. Тут хранятся вещи 60—70-х годов: печатные машинки, радиоприемники, дисковые телефоны, запасные детали. Клюцевский продолжает рассказывать.

— Эти вещи уже не нужны, но мы их храним, потому что они на балансе. В конце коридора есть грузовой лифт. На нем спускали все, что может пригодиться, чтобы пережить ядерный удар.

По потолку проложены трубы вентиляции, она работает до сих пор. Дальше еще один коридор, вдоль него комнаты для партийной верхушки. Сейчас в них лежит всякий хлам. Коридор упирается в массивные бронированные двери, которые закрываются с помощью вентиля. Это внутренний бункер.

— А это самый защищенный бункер, тут можно было два месяца жить автономно. В углу большой шкаф. Это противогазы для руководства. Все подписаны фамилиями бывших глав обкома. Многие из них уже давно мертвы, а их противогазы все еще висят запечатанные. Газовой атаки так и не случилось. Новые противогазы, могу вам подарить парочку. С 1982 года лежат.

— Это на всех сотрудников обкома рассчитывалось?

— Нет, не на всех, в случае удара спасается только руководство. Они спускаются в бункер, а все остальные погибают.

В бункере несколько комнат, одна — рабочий кабинет председателя обкома. Тут стояла кровать, стол, кресло и телефоны для прямой связи с Киевом. Рядом с кабинетом большой зал для партийных. Во внутреннем бункере есть несколько туалетов, душ. Все работает, из кранов течет вода. В одной из комнат Владимир Клюцевский спотыкается о коробку.

— Федосеевич, а что это у нас тут такое?

— Это эти, как их. Бумагу уничтожать. Машинки специальные, ими ни разу не пользовались.

— Советский шредер, что ли?

Бункер полностью дублирует коридоры и кабинеты самой администрации, но из-за тусклого освещения перестаешь понимать, где ты находишься. На выходе из внутреннего бункера несколько расходящихся в темноту коридоров. Клюцевский объясняет, что это резервные выходы.

— Например, к центральному входу пришли вооруженные люди и говорят: «Выходите, гады, мы будем вас убивать». Можно спуститься сюда и по коридорам уйти. Один из них ведет на задний двор, в парк.

Один из коридоров выводит нас в кабинет начальника аппарата. Клюцевский называет его «штаб».

— В штабе вы можете видеть карту Советского Союза с точками, откуда запускаются ракеты и куда они прилетят. Тут решали вопросы координации. Например, в кабинете начальника обкома сидели «мозги», а тут уже исполнители.

За штабом — огромное помещение. Тут была котельная, где когда-то углем отапливали здание администрации и бункер. Сейчас печи не работают, а в комнате отдыхает технический персонал: слесари, дворники, электрики. Вдоль стен несколько старых шкафов, стекла закрыты занавесками. На одном из них плакат с полуголой женщиной и надписью Plaуboyʼ92. Федосеевич заметно стесняется.