Гибридные экологи. Как экокатастрофа на Донбассе свела вместе ученых из Киева, Москвы, Луганска и Донецка

В абсолютном тупике украинско-российских отношений, на фоне анонсов скорой «большой войны» и скопления российской боевой техники у украинских границ, все же есть точка, где сотрудничество Украины и России существует.

Экология воюющего Донбасса сейчас — единственная тема, по которой относительно плодотворно ведутся формальные и неформальные консультации на уровне экспертов. С августа 2021 года в Трехсторонней контактной группе (ТКГ) на Минских переговорах из экономической подгруппы выделилась экологическая группа с участием горных инженеров из Донецка и Киева.

С группой киевских ученых вдоль линии фронта в Луганской и Донецкой областях проехали наши партнеры из «Спектра».

Катастрофа уже случилась

Уже более пяти лет при содействии и финансировании одной из европейских международных организаций идут неформальные консультации об экологии Донбасса и, что важнее, совместные проекты на уровне ученых из Петербурга, Москвы, Киева, Донецка и Луганска. В 2016 году группы ученых по обе стороны линии соприкосновения исследовали резервные источники питьевой воды в регионе (более 90% из них оказались непригодными для использования). Кроме того, на нейтральной территории (обычно в безвизовых для граждан России странах вроде Кипра или Турции) регулярно проходят неформальные встречи экспертов из России, Украины и Германии, — у России и Украины есть свои красные линии, которые никто не хочет переходить.

Украина никогда не согласится на прямые контакты с де-факто властями самопровозглашенных республик и готова вести переговоры только с властями РФ. Россия в свою очередь не признает себя стороной конфликта, который упорно зовет «внутриукраинским», и избегает любых форматов, где ее пытаются признать хоть в чем-то «виноватой».

Но исследователи уверены — ждать дальше невозможно, экологическая катастрофа уже случилась и надо изучать ее последствия и разрабатывать рекомендации для любой власти уже на ближайшее будущее.

Осенью 2021 года ученые делали анализы воды, грунта и камыша (это растение в своих стеблях накапливает радиоактивные вещества) брали пробы в водозаборах водоканалов, отстойниках закрытых и действующих шахт, ручьях, родниках, реках в ближних тылах воюющих частей. Иногда им приходилось пробираться к необходимым участкам местных речек между минными полями.

Эта работа закончится весной 2022 года публичным отчетом, где все или часть участников процесса будут названы поименно. Сейчас же лишь немногие люди и лаборатории готовы говорить о своем участии в контактах с экспертами со «стороны противника» публично.

Почему Луганск и Донецк — это две большие разницы

В один дождливый осенний день корреспондент «Спектра» отправился на поезде из Киева в Константиновку к самой линии фронта вместе с координатором экологических программ швейцарского фонда ЦГД, техническим специалистом с оборудованием для замера радиации и пятью докторами технических наук.

В Краматорске в областной военно-гражданской администрации есть полноценный экологический департамент. За годы войны благодаря международным донорам улучшили возможности экологического мониторинга лаборатории Бассейнового управления Северского Донца в Славянске и компании «Вода Донбасса» в Покровске. Кроме того, появилась отличная лаборатория при местном метеорологическом центре в Мариуполе. 

Мониторингом качества воды занимается лаборатория компании «Вода Донбасса» при Славянской фильтровальной станции в поселке Донецкий (подконтрольная территория), также приумножила свои возможности главная лаборатория «Воды Донбасса» непосредственно в Донецке. 

Причем, несмотря на любые военные действия, в Донецке отслеживают изменения качества воды по всей протяженности канала Северский Донец-Донбасс. 

Но в Луганской области ничего подобного донецкой системе нет. Ни отдельного экологического департамента при областной военно-гражданской администрации в Северодонецке, ни денег у местных мало на что влияющих чиновников от экологии.

Огромная разница между Донецкой и Луганской областями в том, что Донецк и окрестности не без проблем получают питьевую воду по каналу из Харьковской области, а вот Луганск — из подземных водозаборов, которые находятся под очевидной угрозой загрязнения шахтными водами из бездумно и бессистемно затопленных шахт.

Разница между областями видна невооруженным глазом и при перемещении по местным дорогам и мостам, и при общении с людьми. В самопровозглашенной «ЛНР» ощущение надвигающейся экологической катастрофы с водой есть у многих, и с фондом ЦГД искренне сотрудничают группы неравнодушных граждан, которые несмотря на множественные риски для собственной безопасности, собирают пробы воды и грунта на линии огня и сами обеспечивают их обработку в лабораториях РФ.

В «ДНР» существует широкий набор квалифицированных горных инженеров с именем, в частности, в знаменитом донецком институте горной геологии, геомеханики, геофизики и маркшейдерского дела (РАНИМИ). 

Как провезти через блокпост пять докторов технических наук

Одновременно по обе стороны линии соприкосновения работали три группы исследователей — одна из Донецка, другая из Луганска и третья из Киева, которая работала на подконтрольной территории обеих областей. Все они брали пробы в рамках условной 30-километровой зоны вдоль линии фронта.

В группе украинских ученых из Киева в этой экспедиции подобрались громкие имена.

Самый известный гидрогеолог — лауреат Государственной премии Украины Евгений Яковлев. 

Физиков представлял лауреат Государственной премии Украины и премии МАГАТЭ Владимир Ващенко. Премию МАГАТЭ он получил за то, что его группа в Киеве просчитала более 160 рисков при аварии АЭС в Фукусиме. Ученый 8 раз возглавлял украинскую Антарктическую экспедицию и 4 раза — Международную. Его задачей было изучение радиоактивного загрязнения местности.

Также в группе работали заведующий кафедрой Национального университета пищевых технологий доктор технических наук Сергей Чумаченко и еще один лауреат украинской Госпремии Анатолий Кодрик — он научный работник Института государственного управления и научных исследований в сфере гражданской обороны.

Экспедиция финансировалась швейцарским фондом ЦГД. Но не обошлось без участия и государственных институций Украины, ведь шахты — объекты режимные, и пускать туда кто-то должен. А зона операции Объединенных сил покрыта множеством блокпостов и просто военных позиций, которые часто располагаются как раз рядом с водными преградами. 

Перемещение группы выглядело сложно — в каждой области нанимался микроавтобус, который перевозил непонятный военным груз в виде группы странно одетых мужчин с кучей инструментов. 

По-разному члены группы попадали и на шахты — где-то был штатный эколог, а где-то, как на шахте «Северной» в Торецке, огромную промышленную площадку уже дорезала на металлолом группа негостеприимных приезжих предпринимателей. 

Проще всего было на линии фронта — туда к минным полям и снайперам никакое начальство обычно не доезжает. Под Горловкой группа вышла к отстойнику местной шахты через старую искусственную насыпь. Как объяснили потом испуганные местные рабочие, на этой насыпи гражданские и военные перемещаются только ползком — окрестности заминированы, работают снайперы.

В Луганской области при заборе проб из речки Беленькой в поселке Победа в ближнем тылу одной из частей ВСУ было не так страшно — там все вокруг укрыто зеленью. 

Там же, в Луганской области группа пару раз выходила к Северскому Донцу — он здесь вместо линии фронта, а местные на лодках кормятся контрабандой контрафактных сигарет из «ЛНР» и доставкой более дешевых продуктов с подконтрольной стороны.

Что такое «геологическая война»

Первая цель экспедиции — треугольник Торецк-Нью-Йорк-Горловка. Главные отстойники здесь — у шахты «Новая». Эта государственная шахта практически не добывает уголь, лишь откачивает воду, удерживая уровень, чтобы вода не заливала следующие после нее в цепочке местные шахты. Этим процессом постоянно занимаются человек 300, и для соответствующего профильного министерства в Киеве финансирование «добычи воды» — большая обуза. Постоянно идет дискуссия о закрытии «Новой».

Как рассказали «Спектру» источники, близкие к заместителю главы администрации президента РФ Дмитрию Козаку, на сдерживание экологических рисков в качестве гуманитарной помощи Россия выделяет до полутора миллиардов рублей ежегодно (примерно 554 млн грн). Московский собеседник «Спектра», правда, заметил, что коррупционные риски в «Л/ДНР» превышают аналогичные в Абхазии, но работа все же идет.

Как идет? Информация с той стороны только просачивается по профессиональным каналам и связям — официальных пояснений нет никаких. В 2016 году профильными институтами из Петербурга и Москвы при участии в качестве подрядчиков ученых РАНИМИ был сформирован план, согласно которому примерно к 2018 году в Центральном горном районе Донбасса (центр Горловка-Енакиево-Макеевка) была профинансирована работа восьми комплексов водоотлива. 

Часть шахт получили новые насосы, часть — финансирование работы старых насосных комплексов, и началась откачка шахтных вод, чтобы удержать уровень воды под землей на относительно безопасном уровне. Это важно, поскольку воды, скапливающиеся в шахтах, размывают горные породы, растворяют и накапливают огромное количество самых разных загрязняющих веществ. А эти вещества очень быстро превращаются в ядовитый коктейль, допускать поднятия которого до водоносного уровня почвы или разлива на поверхность никак нельзя.

Все это — Центральный горный район Донбасса, где на неподконтрольной правительству Украины территории не осталось к 2021 году ни одной добывающей уголь шахты. Зато есть затопленная шахта «Юнком» с последствиями подземного ядерного взрыва 1979 года, шахта «Александр-Запад» с протекшими вниз отходами производства предположительно химического оружия на местном давно закрытом химическом заводе. Все эти опасные затопленные шахты находятся географически гораздо выше украинского Торецка, а вода, даже шахтная, как известно, почему-то течет сверху вниз, а не наоборот.

Проблема заключается в том, что по словам наших собеседников, российская сторона попыталась решить только свои проблемы, рассматривая как модель не весь Донбасс, а только подконтрольные «ДНР» территории, которые находятся на высоких частях Донецкого кряжа, выше подконтрольных украинскому правительству городов, поселков и их шахт. 

Дело в том, что Донбасс, как известно, это старый шахтерский регион, и шахтами тут изрыто буквально все. Многие шахты соединяются друг с другом под землей на разной глубине, сплетаясь в разветвленную и запутанную систему коммуникаций. Какие-то из них теперь оказались на подконтрольной Украине территории, какие-то нет, но они все равно связаны друг с другом под землей. Это огромная система сообщающихся сосудов для накапливающихся в выработках и загрязненных токсинами шахтных вод, поэтому невозможно откачать воду в одной отдельно взятой шахте, в нее непрерывно продолжают поступать воды из соседних.

Чтобы сохранять общую систему горных выработок всего Донбасса в стабильности, нужно поддерживать уровень шахтной воды на глубине не выше 300 м. Комплексы, поставленные в качестве гуманитарной помощи Россией, держат уровень только «у себя» — не выше 60 м, стабилизируя ситуацию с подтоплением лишь в неподконтрольных Макеевке, Енакиево и части Донецка.

«По ту сторону — восемь шахт отбирают примерно 30 млн куб. м воды в день и там, где им было наиболее “жарко” — в Макеевке, возле Донецка и Енакиево — уровни немного стабилизировали на 60-80-100 метров [от поверхности], но это неэффективные уровни, все равно вода зашла в кору выветривания (а значит, может достигать поверхности, смешиваться с грунтовыми водами и воздухом, ред.), — терпеливо объясняет «Спектру» Евгений Яковлев. —У них заготовлены еще 20 таких водотливных шахт, но для работы на глубинах под себя! То есть будут держать воду не на 200-250 м, как это делают в Англии или Германии, а на 50-60 м».

«Город Торецк сейчас защищает шахта “Новая”, она держит уровень воды примерно на глубине 715 м, но ее хотят закрыть — вода есть, угля от шахты нет, а отопительный сезон все время на носу. Постоянно нагнетается ситуация, что “Новую” нужно затопить!» — поясняет местную ситуацию гидрогеолог Евгений Яковлев.

Содержание водоотлива в подобной шахте обходится в среднем в сумму порядка 70 млн гривен в год дотаций от государства. 

Как рассказал «Спектру» источник, близкий к экологической группе в ТКГ, имя которого мы обязались не разглашать, украинская часть экспертов все время просит предоставить хоть какие-то документы о планах по части водоотлива — какие шахты, по какому принципу, сколько качают. Эта информация нужна для элементарного прогноза развития экологической ситуации на Донбассе. Но «та сторона» просто игнорирует запросы.

Так вот, сухой отчет донецкой группы исследователей об анализах воды из рукотворных ручьев на пути сброса воды из шахты «Булавинская» (это территории под контролем самопровозглашенной «ДНР») вдруг показал то, о чем, в частности, молчат в ТКГ экологические эксперты со стороны ОРДЛО. В российских «гуманитарных и экологических» водоотливных комплексах не предусмотрено в проекте никакой очистки, отстойников, вообще ничего — шахтная вода из выработок просто сливается на существующий ландшафт. В ситуации с шахтой «Булавинская» грязные воды идут в балку Должик, а затем попадают в резервное питьевое Волынцевское водохранилище.

По планам компании «Вода Донбасса» это водохранилище — резерв для водоснабжения таких городов как Енакиево, Кировское, Дебальцево, Шахтерск...

Сейчас Енакиево и окрестности получают воду из канала Северский Донец-Донбасс, но в случае его очередного военного повреждения брать питьевую воду будет негде, поскольку резервное Волынцевское водохранилище из-за работы водоотливного комплекса на «Булавинской» загрязнено.

Последствия

Решение пятилетней давности откачивать только «свою» воду, исходить из расчета только «своих» территорий закончилось подземными гидроударами вниз в сторону Торецка, луганских шахт «Золотая» — «Карбонит» — «Горская» и в сторону Селидово.

После бесконтрольного затопления в «ЛНР» шахт ГП «Первомайскуголь» в мае 2018 года внезапно резко усилился поток воды на подконтрольную Украине территорию Луганской области, через закрытую шахту «Родина» в сторону шахты «Золотая», которая с тех пор, как и «Новая» под Торецком в Донецкой области, в основном откачивает воду. 

Евгений Яковлев считает, что в 2018 году накопившаяся под землей вода устремилась вниз с невероятными объемами примерно 30 тысяч куб. м в час, заполняя все подземные полости и выработки.

Шахта «Золотая» при таком массивном наплыве воды не смогла с ним справиться и потеряла затопленной свою рабочую лаву — подготовленный к добыче пласт угля, которого по расчетам должно было хватить на 50 лет работы предприятия и жизни поселка. Затопленным оказалось оборудование, деревянные крепи. Влага пропитала горные выработки — по оценке независимых немецких специалистов, откачать воду из этой лавы и возобновить работу уже не получится — насосы необходимой мощности в шахтном стволе просто не поместятся. 

Даже сейчас откачка оранжевой воды из-под земли превышает все возможности местных отстойников во много раз, и вода течет прямо в речку, а потом в Северский Донец и Россию.

Подъем шахтных вод к поверхности неизбежно загрязнит подземные источники пресной воды для Луганска. Катастрофа с питьевой водой для Луганска и окрестностей — вопрос ближайшего будущего.

От украинского города Селидово до линии фронта — 38 км, это по меркам Донбасса довольно много, что отсекает использование тяжелой артиллерии. Но резко повышенный приток воды на местную шахту имени Д.С. Коротченко затронул половину города. Шахта находится на высокой горке над Селидово и не справляется с водоотливом.

Когда шахтные насосы не работают или дают сбой, в частных домах поселка всплывают туалеты, вода выходит в подвалы и бьет вверх из вырытых дедами 15-метровых колодцев и современных скважин. В центральной части Селидово есть пятиэтажные и девятиэтажные дома — одна пятиэтажка уже накренилась так, что людей пришлось отселить. На некоторых огородах в воде невооруженным глазом видны пузырьки — взрывоопасный газ вырывается из-под земли. Что с этим всем делать, в городе пока не понимают, но ученым понятно главное: экологические проблемы расползаются по территории Донбасса уже далеко от зоны войны.

В Торецк, по мнению гидрогеологов, неизбежно рано или поздно придет вода с радиацией, когда будет разрушена радиоактивная капсула шахты «Юнком». 

На Донбассе сложился огромный взаимосвязанный комплекс проблем, завесу над которым нынешний полупартизанский выезд ученых вряд ли в полной мере приоткроет. Нужен постоянный полноценный мониторинг с участием всех сторон. Но сейчас это выглядит утопией. 

Вступив в ассоциацию с Европейским Союзом, Украина приняла и нормы Европейской водной директивы, согласно которой качество питьевой воды должно анализироваться по 45 показателям. На европейские деньги уже в годы войны на Донбассе был организован пилотный проект по внедрению норм ЕС, и та же государственная лаборатория Бассейнового управления Северского Донца стала лучшей в Украине по оборудованию и качеству реактивов. 

Но даже она на данный момент анализирует 17 из 45 показателей, возможности лабораторий на неподконтрольной территории гораздо скромнее.

Из соображений безопасности персонала, работающего на неподконтрольных территориях, «Спектр» не может пока обнародовать подробности того, как именно ведутся эти исследования. Мониторинг максимально непубличный, поскольку цифры анализов, полученные из ОРДЛО, не могут напрямую брать украинские государственные органы — это будет нарушением одной из тех самых красных линий. 

Но «Спектр» получил в свое распоряжение данные анализов с точки перехода Северского Донца на территорию РФ, исследования велись с 2019-го по октябрь 2021 года. Эти данные хотя бы приблизительно позволяют понять какая вода идет в Россию на водозаборы таких городов Ростовской области, как Новошахтинск и Донецк. 

При замерах в октябре 2019 года жесткость воды Северского Донца на границе Украины и России укладывалась в цифру 8,8 мг-экв./л, уровень сульфатов 374 мг/куб. дм железа 0,37 мг/л. При заборе воды 27 октября 2021 года эти цифры были уже совсем другими: жесткость 23,4 мг-экв./л, сульфаты 1077 мг/куб. дм и железо 0,46 мг/л. Российские стандарты качества питьевой воды предполагают жесткость не выше 7,0 мг-экв./л, наличие сульфатов на уровне не более 500 мг/куб. дм, железа 0,3 мг/л.

Шахтные воды, кроме сульфатов и железа, несут в Северский Донец остатки нефтехимии, продукты гниения дерева и половину таблицы Менделеева. И радиоактивное заражение — его, кстати, не мониторят ни в «ЛНР», ни в Ростовской области РФ.

А между тем первые результаты экологической экспедиции на Донбассе говорят, что радиацию уже пора замерять и принимать последствия разрушения техногенной среды на Донбассе всерьез.

Дмитрий Дурнев, Spektr.Press. hromadske публикует материал при поддержке «Медиасети»