«Это болото, к которому все привыкли» — Таранова о годе работы в горсовете

Система работы Николаевского горсовета несовершенна. В проектах решений таится множество технических либо правовых ошибок, которые зачастую остаются незамеченными при голосовании «пакетом». Благодаря этому заинтересованным лицам удается «протаскивать» нужные решения, лоббируя свои интересы.

Об этих и других особенностях работы Николаевского горсовета в интервью НикВестям рассказала депутат Николаевского городского совета, член фракции «Самопомощь» Светлана Таранова.

Она также поделилась мнением о том, влияет ли Николаевский губернатор Алексей Савченко на работу горсовета и что происходит внутри промэрской фракции.

— Светлана, Вы член земельной комиссии, сегодня неоднократно на сессии городского совета звучали такие моменты: техническая правка, где-то адрес в проекте решения не указан, где-то площадь не указана. Это вообще системная проблема или единичный случай?

— Если брать в плане системных ошибок, иногда очень сложно добиться ответа. То есть проходит комиссия и когда подымаются какие-то вопросы, вынесенные в повестку дня ты задаешь какие-то вопросы, спрашиваешь того же Мороза, ты ожидаешь какого-то ответа. Концевой тоже говорит: «Снимайте вопрос на изучение».

— Мороз – начальник управления земельных ресурсов, Концевой – глава комиссии, чтобы наши зрители понимали.

— Да. Когда задаешь вопрос непосредственно Морозу, хочешь получить от него ответ. Не обязательно подыматься в земельный департамент, брать документы, когда есть руководитель департамента, который тебе может ответить. И ты ждешь ответ в данный момент. Ответ чаще всего не звучит и приходится, впоследствии снимать этот вопрос и изучать его в дальнейшем. И  это отнимает много времени. Когда на самые элементарные вопросы, на которые можно ответить тут же.

— Это преднамеренно или как, по-вашему?

— Я не знаю. Мне кажется это система, по такой системе всегда работали, просто мне кажется, многие вопросы не задавались.

— Например, какого рода может быть вопрос?

— Да любой, вот есть участок, например, как мы интересуемся: «Новый ли земельный участок?». И мне достаточно сказать: «Да этот участок новый» либо «Да, это  участок существующий». Этого мне вполне было бы достаточно. К примеру.

— А для этого нужно взять на изучение что-то?

— Поскольку я не получаю тут же в кабинете ответ мне приходится изучать этот вопрос в последствие. На это уходит времени больше, времени, которое можно было бы потратить с большей пользой.

— Эта ситуация, когда глава земельной комиссии Игорь Концевой, покупает земельный участок на территории парка «Юность». Вы в целом как относитесь к тому, что депутаты занимаются скупкой коммунальной земли, да еще и в рекреационной зоне?

— Я в целом к этому отношусь отрицательно и не только скупкой. Точно так же как и к аренде коммунальных помещений, которые впоследствии уходят из коммунальной собственности. По-моему замечательно видно, что я против этого.

— Я просто просматривал видео от 14 ноября, когда было заседания земельной комиссии, это комиссия согласовала проведение экспертно-денежной оценки и давала разрешение, если не ошибаюсь,  на изготовление проекта землеустройства. Там 2 часа видео, мы несколько раз пересмотрели его, ни разу не увидели, чтобы звучал этот вопрос, было голосование по этому вопросу. Если взять протокол от 14 ноября, там точно так же нет вопроса о предоставлении ФОП Игорь Концевой соответствующих разрешений. Но в повестку дня сессии вопрос включен. Как такое вообще может быть?

— Олег, я, к сожалению, не помню, я не могу помнить все, я не обладаю такой хорошей памятью. Я не помню, когда этот вопрос был. Был ли он или нет. Я не могу ни отрицать, ни утверждать, для этого мне тоже нужно либо видео пересмотреть, либо вплоть до того, что поднять повестку того дня, посмотреть что там было. Но такие нюансы проскакивают.

— Это вообще нормально, когда для того, чтобы разобраться в вопрос нужно несколько раз посмотреть трехчасовое видео. Вроде как все просто: открываешь документ – либо оно ест, либо его нет.

— Это в идеале.

— Я открываю протокол комиссии, а там разным цветом, разным шрифтом, разным размером, где угодно оно указано. Есть голосование поименное, иногда нет голосования поименного. Такое ощущение, что писал какой-то одиннадцатиклассник, первый раз, севший за компьютер.

— Олег, мы, поэтому и добавились, чтобы появилось хотя бы это видео. Оно не на 100% помогает, но ты в любой момент можешь открыть и любую комиссии пересмотреть. Услышать то, что тебе нужно, либо не дослышать. Но мы хотели вести видео именно для таких целей.

— Вы чувствуете, что разбираетесь в том, что происходить на земельной комиссии. Вот вы когда находитесь на ней, вы чувствуете себя человеком, который осознает, что вокруг него происходит?

— Ну (смеется). Значительно больше, чем года назад, но еще есть варианты …

— Я не хочу сказать, что вы не соображаете, я хочу понять …

— Я поняла. До сих пор в работе комиссии есть куча вопросов, которые я бы поменяла. Я бы изменила работу комиссии. Еще есть нюансы. Вот эти провалы.

— Например?

— Например, мы готовимся к сессии, выносится ряд вопросов, которые переносятся либо новые, они идут пакетом. И каждый раз, выходя на сессии, хочется эти проговорить вопросы, заранее. И не на сессии снимать вопросы, а на комиссии проговорить, почему мы хотим снять такой-то вопрос. И всегда на это не времени, все голосуется пакетом, быстренько, раз пакет вынесли и естественно, что на сессии потом балаган.

— Сегодня не однократно снимались земельные вопросы на заседании сессии. Вообще как вы относитесь к тому, что вопросы снимаются, но как-то временно, потом они снова всплывают на следующем заседании. Не было б логично или согласится или отказать. Зачем постоянно снимать вопросы?

— Было бы логично, но я пока не знаю, как этого добиться. Каждый раз, снимая вопрос какой-то, потом он выходит на комиссию, на комиссии мы оговариваем, разбираемся либо мы его в архитектуру (управление архитектуры, –­ прим.) либо в землю (управление земельных ресурсов, –­ прим.) обратно отправляем. И каждый раз ты ждешь, что будет висновок, и на основании этого висновка на сессии будет либо відмова, либо согласие, но у тебя будет какой-то результат. Нет пока этого результата. Это как болото, к которому привыкли. Наверное, всегда так было. Я не могу утверждать, как было до меня, но мне кажется это не сегодня и не вчера пришло.

— Но вы уже год. Ваша команда, в принципе ваш мэр, ваша фракция имеет солидное число депутатов. Вы чувствуете, что вам под силу это изменить?

— Ну, я в комиссии чуть более полугода, я там с мая месяца. Я считаю, в принципе результат я вижу уже. Он есть. Но с учетом того, что мы все новые люди в политике, никакого опыта в прошлом нет. Мы пришли все со своим видением и желанием менять, и мы не совсем иногда до конца знаем, как это поменять. Мне кажется, мы в работу земельной комиссии привнесли много нового. Это и более открытый вариант, и то что у людей есть возможность оговорить вопрос, снять, пересмотреть, добиться того, чтобы у какого-то депутата сняли какой-то участок. Это проговаривается на комиссии. Я не знаю как раньше, пускали ли людей так на комиссии, были ли такие обсуждения. Но сейчас любой человек может прийти и сказать: «Вот я с этим не согласен», «Вы этого делать не будете».

— С помощью скандалов …

— Это не скандалы.

— С помощь резонанса и привлечения внимания только так можно, по-вашему? Я правильно вас понимаю?

— Иногда. Ну нет. Я не могу назвать это скандалами. Это открытость.

— Когда привлекаете внимание к проблеме?

— Это возможность каждого человека почувствовать то, что он влияет на жизнь в города. Не то, что раньше депутаты недостижимое понятие было. Что происходить в этом здании никто не знал, и большинство людей там никогда не было. А сейчас те люди, которым не все равно, которые хотят повлиять, у них есть возможность прийти и высказать свое мнение. Сказать: «Я не согласен, что в моем дворе на месте площадки строился коттедж. Я против!». Они собирают подписи, они обращаются к своему депутату, они обращаются к Сенкевичу и добиваются того, что остается детская площадка, к примеру, и не возникает коттедж. То, что было немыслимо раньше. Лет 10 назад, на месте всех детских площадок и просто между домами …

—  Магазины открывались.

—  Магазины, а коттеджи, когда строились вместо детской площадки. Между  двумя домами строился дом. У тебя окна выходя и уже через20 метровсоседний дом. Мы никак не могли повлиять. Мы в своем дворе отбили, мы быстренько подняли бучу, хотя у нас уже убрали детскую площадку и начали ставить забор  строительный.

— Сегодня на сессии депутат Светлана Таранова обратилась к мэру Александру Сенкевичу относительно хаотичной, законной и не всегда законной обрезки деревьев. Но, то как он вам ответил, у меня, честно говоря, возникло какое-то впечатление: «Подождите 30 дней». Всегда мэр так реагирует на замечания своей родной фракции.

— Да нет конечно (смеется). Может и я тоже как-то резко спросила. Но просто деревья это уже такое наболевшее.

— В чем суть вопроса, расскажите.

— Суть вопроса в том, что в городе начали, особенно этой зимой, то, что не очень было заметно раньше, очень спиливать деревья. И это касательно акаций, самое дорогое дерево для растопки или для чего его там используют. И это даже переходит в какую-то систему. Люди видят, что спиливают деревья, люди стали обращать на это внимание, они приходят, вызывают полицию. Везде и всегда есть документы, они показывают документы, полиция проверяет все законно, все нормально. Обращаешься в экологию, они говорят: «Да мы дали разрешение». И они дают разрешение на спил и не имеют права отказать кому-либо, кто обратился. 

— По большому счету так можно легко найти основания, чтобы спилить даже зеленое дерево.

— Любой жилец, живя в частном доме  или высотном, может подойти и сказать: «Мне это дерево заслоняет солнце или свет». И они получат разрешение.

—  Но разве это правильно?

—  Это не правильно. Мы разговаривали с Корчаговым.

—  Начальник управления благоустройства в департаменте ЖКХ.

—  Да, это было уже в этом году, тоже был спил деревьев, мы приехали туда, он был на месте, его вызвали туда, мы с ним поговорили. Говорим: «На каком основании дается разрешение на спил». Он говорит, что дается на спил только больных и старых деревьев. Утвердить, что это не так, я не могу.

— Нужно посчитать их количество. Либо динамику как это происходит каждый месяц и вдруг окажется, что под зиму, когда действительно становится холодно, вырубка становится настолько варварской …

— И самое интересное, что они вывозят сам ствол, все остальное, хотя это те же деревья.

— Даже не убирают.

— Нет, а зачем. И еще хочется заметить, что в течение этого года люди обращались и есть действительно аварийное дерево, нависает над дорогой. И когда люди просят спилить это дерево, оно реально аварийное – люди ждут.

—  Совершено нет реакции.

—  Да. Оно никому не надо.

— Как вы намерены с этим бороться, как депутат?

— Во-первых, мы хотим, чтобы на сайте вывешивались все решение по спилу деревьев. В идеале было бы еще и схему размещения этого дерева. Еще было бы хорошо ввести людей, которые разбирают, экологи, озеленители, те, кто действительно разбирается в здоровье этих деревьев, ввести бы их в эту комиссию. Чтобы они могли контролировать, чтоб могли дать ответ. Не бежать в тот же департамент, а ты спросил и тебе человек тут же говорит: «Да, я подтверждаю, что это старое дерево. И оно действительно аварийное и действительно через месяц-два упадет».

— Будем надеяться, что эту передачу посмотрим Александр Сенкевич, услышит вас еще раз и отреагирует не так резко, и 30 дней ждать не придется.

— Не придется ждать 30 дней. Я не помню, какой год, но по Чигрина,  начали спиливать кроны деревьев. Адмиральская, зацепили очень много,  Большую Морскую. И в принципе город наш, близость реки и деревья летом – это наше спасение. И когда ты видишь – и пугаешься. Может оно и правильно, может и недостаток информации, нет человека, который бы нам объяснил.

— Олег Деркач это называет варварством. Тот человек, который в этом разбирается, он все время критикует департамент ЖКХ за такую варварскую обрезку деревьев. На самом деле и эстетики я в этом никакой не вижу.

— Мне кажется, не хватает информации.

— Те кто видел города Европы, западные города, вот я не представляю себе, чтобы на улицах Вены так кронировали деревья. Такое, по моему, только у нас.

— Они могут сказать, что у нас их слишком много, у нас действительно очень зеленый город.

— Перейдем к другой теме, это два месяца или месяц назад это было. Вы писали письмо губернатору Николаевской область Алексею Савченко. Потом был соответствующий пост в Фейсбуке. Речь шла о том, что в Николаеве происходит реванш регионалов. В итоге была какая-то реакция от него?

— Я получила ответ, о том, что губернатор не может влиять на работу горсовета. Никакого влияния не оказывает, у него своя деятельность. А это …

— Местное самоуправление.

— Да.

— А как же, когда происходили выборы секретаря городского совета Татьяны Казаковой? Более того, он даже писал в Фейсбуке: «Мне пришлось вмешаться».

— Ну, с другой стороны он ничего не подписывал и получается, что действительно все прекрасно знали, что когда выборы проходили секретаря городского совета, что это было влияние Савченко. Ты повлиял один раз, значит, ты можешь и еще раз повлиять. И говорить о том, что ты не вмешиваешь.

— А почему, по-вашему, он не влияет относительно людей «Оппозиционного блока», бывших членов Партии Регионов?

— (Вздыхает). Это то, что нас мучает всех.

— Ну, в этом случае он единомышленник с мэром города, вам не кажется?

— Нет пока, не знаю, посмотрим.

— Вы же тоже голосовали за Омельчука?

— Вы имеете ввиду Омельчука, значит, если мы будем вспоминать выборы секретаря, 25 октября, я запомнила, потому, что День рождение было. Когда проголосовали за Казакову, в этот же день был назначен Омельчук замом.  Он именно в этот день был назначен замом. Второй раз, не помню, какое число, 14 … не помню. Когда было повторное голосование, когда вводили новых замов, тех, которых предложил Сенкевич, Омельчук шел в списке. Но он на тот момент был уже утвержденным замом, за него уже проголосовали. 25 октября, когда было голосование, мы не голосовали за Омельчука.

— Было голосование пакетом.

— Мы предложили голосовать поименно тогда.

— Вы могли выступить с позицией тогда, что уберите из этого списка Омельчука, утвердим всех пакетом, а за Омельчука проголосуем отдельно. Если бы вы это предложили, мэру пришлось бы выбирать: соглашаться со своей фракцией или нет.

— Мы предложили поименно опять, голосование это не прошло. Опять же, хочется  еще раз сказать, что на тот момент Омельчук уже был замом, уже был назначенным замом.

— Он был исполняющим обязанности.

— Он уже был в этом списке. Всех остальных вводили в этот список. Вводили новых замов. Вот действительно если бы было поименное голосование – это было бы намного проще. Но мне почему, то кажется, что никто не прошел бы тогда. То есть замов до сих пор не было б.

— Уже долгое время обсуждается конфликт во фракции «Самопомощь». Действительно ли обсуждается возможное исключение Сергея Исакова, Ростислава Филевского, Татьяны Сусловой из числа депутатов членов фракции?

— Я думаю, что решать не нам. По крайне мере  не мне точно.

— Это же внутри фракции наверняка обсуждается?

— Я не могу назвать это каким-то там конфликтом. Это не подходящее слово.

— Вы их приглашаете на заседание? Вы с ними вместе работает или все-таки порознь?

— Порознь. Сейчас порознь.

— Они сами не ходят или их не зовут?

— Это вам нужно Федору (Федор Панченко, руководитель фракции «Самопомощь» в Николаевском городском совете, – прим.) задавать вопрос. У нас не очень часто происходят.

— А вы лично, с ними, когда работает? У вас возникали какие-то несогласия?

— Я с Ростиславом в комиссии, и никогда у меня не было никаких (разногласий, – прим.). Конфликтов у меня нет из фракции ни с кем.

— Сейчас в команде Сенкевича, в том числе уже  есть люди из «Оппозиционного блока», если Сенкевичу реально удастся воплотить все свои планы в жизнь, это будет достижение Сенкевича? Или Сенкевича и его партнеров из «Оппозиционного блока»?

— Мне иногда кажется, что в городе слишком много политики. Вот реально настолько много политики, что мы реально забываем о самом городе, что он есть. И вот каждый раз, что-либо делается, и каждая партия начинает кричать: «Это сделали мы». Господи, да вы это делаете для города. Не важно, сделаете, что-то хорошее и забудьте. Вот любая партия предложит что-то реально хорошее, остальные начнут оспаривать и не произойдет ничего.  И поэтому в данном случае, если у Сенкевича получится все, что он хочет воплотить в жизнь, пускай это будет достижение просто города. И мы не будем это делить: какая политическая сила сделала. Делайте просто хорошее, в конце концов, сохраните свое имя в истории.

— Если вернутся двумя годами ранее, год назад, я не представлял, чтобы человек уже после Революции Достоинства говорил: «Да ладно забудем, кто, где был того. Кто участвовал, в каких митингах, с какой стороны был, какие ленты носил. Давайте всех назначим и вместе будем работать». А сейчас как-то к этому идет: все должны вместе работать, забыть то, что было 2 года назад.

— Не забыть. Не забыть. Если есть какая-то претензия – должно быть наказание. Мы должны  судить …

—  В смысле наказывать не вам?

— Нет, я не знаю, как это сформулировать правильно. Я к тому, что если мы не можем наказать человека за какое-то действие, то мы не можем всю жизнь просто упрекать за это действие. Либо мы не даем ему развиваться, либо мы тогда «молчим в тряпочку», я не знаю, как сказать.

— Получается, правоохранительная система вопросов не имеет. У люстрирующих органов вопросов к ним нет.

— Ну, в том то и дело. Мое мнение… Если бы я составляла политику. Я бы тех людей, которые были у власти и в чем-то уличены, я бы их просто не брала бы в политику. Я бы брала людей, которые хотят действительно поменять страну, поставить ее на новые рельсы, отправить в новое плаванье какое-то. Извините, но у нас в исполкоме из 54 депутатов, 2/3 это те депутаты были до этого. И все они рано или поздно были кто в Партии Регионов, кто еще где-то. Если мы говорим: «Мы это не принимаем», но если бы мы внутри их реально не принимали, то их бы там не было. Но они там есть, и их там много и их выбрали люди. Каждый раз мы говорим, давайте отрицать только их действия, мы как будто сами себе противоречим.

— Было бы лучше, если бы было больше депутатов новых?

— Да. Я считает, если бы было больше новых депутатов, мы могли бы более реально бороться и результат, может, был бы какой-то другой.

 — То есть депутаты, которые уже не первый созыв они какой-то негатив несут? Правильно я понимаю.

— Сегодня была фраза на сессии: «Вы понаставили будки», я не помню, кто-то адресовал Сенкевичу.

— Сергей Кантор это сказал в ответ Александру Сенкевичу.

— Я на комиссии земельной тоже слышу, что кто-то что-то понаставил, но у нас сидят люди, которые все это принимали, те, которые все это устанавливали. И город в таком виде, как сейчас, благодаря вот этим людям, которые сейчас заседают в депутатском корпусе. Кого им упрекать? Кроме себя не кого. Я пришла с целью: «Разгребать» и я разгребаю, и буду разгребать. Но люди принимающие те решения, голосовали за те решения. Если поднять те голосования, так они сами все делали, а сейчас говорят вещи просто удивительные.

— Спасибо большое за разговор.

Беседовал Олег Деренюга, НикВести