Архиепископ Климент: Логика такая – Киевского Патриархата в Крыму быть не должно

Крымские силовики на прошлой неделе заблокировали управление епархии Украинской православной церкви Киевского Патриархата и храм Ольги и Владимира. Опечатанными до сих пор остаются несколько помещений, имущество вывезено судебными приставами. 

Это не первая атака на имущество Киевского Патриархата, расположенное в Крыму.

УП связалась по телефону с архиепископом Симферопольским и Крымским Климентом, который находится сейчас на полуострове вместе с пятью священниками УПЦ КП.

Серьезные проблемы у Киевского Патриархата в Крыму начались после аннексии полуострова. В УПЦ КП неоднократно заявляли, что оккупационные власти Крыма постоянно нарушают письменные гарантии, по которым приходы УПЦ КП останутся неприкосновенными.

Сразу после аннексии в Севастополе у Киевского Патриархата отобрали храм Священномученика Климента Римского, который находился на территории Учебного отряда ВМС Украины. 

1 июня 2014-го в селе Перевальное Симферопольского района вооруженные люди в форме «казаков» разгромили храм Покрова Пресвятой Богородицы. Нападавшие ворвались в церковь с криками «раскольники, фашисты, сатанисты». Они разбили машину священника и травмировали беременную женщину. В пресс-службе УПЦ КП тогда заявили о фактической потере храма из-за постоянных угроз и давления со стороны так называемой «самообороны» Крыма.

В 2015-м «Фонд имущества Республики Крым» изменил условия аренды помещений и зданий, которые были переданы УПЦ УП в пользование до 2050 года, значительно повысив цену.

В начале 2016-го года «Арбитражный суд Республики Крым» обязал выплатить управление епархии полмиллиона рублей долга «Министерству имущества и земельных отношений» и покинуть помещения. Но епархии удалось отстоять помещения и храм Владимира и Ольги в Симферополе.

Архиепископ Симферопольский и Крымский Климент, который постоянно проживает в крымской столице, в телефонном интервью «Украинской правды» рассказал о том, что осталось от епархии УПЦ КП в Крыму после трехлетней борьбы с местными «властями» и как живут прихожане церкви в условиях оккупации и прессинга спецслужб.

Вместо епархии – «Разум»

– После аннексии Крыма у Киевского Патриархата Украинской православной церкви те или иные проблемы с местными «властями» возникают постоянно. На чем основываются претензии к епархии на этот раз?

– Если не вдаваться в юридические тонкости, то есть постановление Верховного Совета АР Крым (сейчас «Государственный Совет Республики Крым», – УП), в соответствии с которым епархии должны были передать 1 400 м² площади первого этажа в городе Симферополе, по улице Севастополськая, 17.

Сегодняшнее «Министерство имущественных и земельных отношений» попросту игнорирует это постановление, «министр» Анюхина, как и раньше (до 2014-го года работала начальником управления земельных ресурсов Симферопольского горсовета – УП) продолжает заниматься аферами с землей и имуществом.

Мы пользуемся целым крылом здания с 1995 года. Еще до 2014-го были споры по поводу площадей, потому что чиновники умудрялись сдавать их двум разным юридическим лицам. В 2014-м их официально закрепили за епархией Киевского Патриархата, передали в долгосрочную аренду. Но в мае 2015 года помещения продали через аукцион Владимиру Борисову и его фирме «Разум» («Ассоциация поддержки развития малого и среднего бизнеса в Крыму» – УП).

– Известно, кто на самом деле блокировал помещения 31 августа?

– По последней информации, которая у меня есть, операция по захвату здания проходила под контролем непосредственно Управления Федеральной службы судебных приставов в городе Симферополь. Распоряжение на проведение этих мероприятий давала исполняющая обязанности руководителя центрального отдела Иванова.

Спустя несколько дней после погрома с улицы опечатаны все наши помещения первого этажа. Опечатали также семь комнат, которые находятся с левой стороны здания, и пять или шесть комнат с левой. Взломали замки, варварским способом взломали двери в алтарь на втором этаже. Туда зашли какие-то нечистые люди, осквернили часовню Христа Спасителя. Имущество опечатали и вывезли в неизвестном направлении. Мне не предоставили ни одного акта. Полиция с большой неохотой составила протокол осмотра, ссылаясь на то, что, раз уж работали судебные приставы, то все было сделано в рамках закона.

Атака на церковь – политический заказ

– Атаку на УПЦ КП в Крыму осудил президент Петр Порошенко и американское посольство в Украине. Как лично вы оцениваете последние события? Можно ли рассматривать их как репрессии?

– Одна из составляющих событий связана с юридическими вопросами и махинациями местных властей. Но вторая заключается в том, что юридические механизмы используют для того, чтобы убрать из Крыма единственную здесь украинскую организацию, которой остается Украинская православная церковь.

Федеральная служба судебных исполнителей выполняет политический заказ. Они – инструмент в политической операции по уничтожению церкви Киевского Патриархата на полуострове.

Где-то там, на верхах, логика такая: Киевского Патриархата в Крыму быть не должно.

Для этого нужно забрать помещения, имущество. А какие именно схемы будут для этого задействованы, – всего лишь дело техники.

Есть политическая задача – на территории Крыма вообще не должно быть украинцев. Но они же не скажут об этом открыто. Они говорят на словах о том, что украинцы имеют право на все, как и остальные. Но в действительности делают все, чтобы украинцы отсюда ушли. Для этого нужно забрать все самое дорогое – землю, дом, церковь. Нужно вынуть у человека душу, и тогда он сам побежит.

– Какие «активы» остались у епархии в Крыму?

– Сейчас у нас четыре небольших сельских дома (строения, перепрофилированные в молитвенные дома) и одна деревянная церквушка в Евпатории.

Все это – в собственности управления епархии, поэтому с этими объектами немного легче. Была проблема в Первомайском районе, когда сельский голова пытался отобрать помещение под предлогом того, что оно находится якобы на балансе сельсовета. Но у меня на него есть все необходимые документы.

– Подвергаются ли гонениям верующие Киевского Патриархата на полуострове?

– Могу сказать, что епархия сильно консолидировалась, несмотря на то, что произошло большое сокращение приходов. У нас, по сути, было 46 действующих парафий. Сейчас это восемь приходов и пять-шесть священников. Четверо находятся тут постоянно, другие приезжают, можно сказать, по принципу «ротации». Они перевезли на «материковую» Украину свои семьи, а паства осталась тут. Так что приходится жить между «материковой» часть и Крымом.

Особенно тяжело верующим было в первые два года (после аннексии – УП). Все боялись, были подавлены, находились в серьезном депрессивном состоянии. Слава Богу, мы вышли из него. Люди понемногу оттаяли. Знаете, есть те, кто не боится подчеркнуть свою национальную идентичность, и приходит в церковь в вышиванке. Кафедральный собор Владимира и Ольги, управление епархии – центр украинства в Симферополе. Это, по сути, последний островок Украины в Крыму.

Не сошел с ума благодаря молитвам Филарета

– Российские СМИ по понятным причинам продолжают производить новости о «хорошем» Крыме. Спустя три года после аннексии жить стало лучше, жить стало веселее. Как видится ситуация изнутри?

– Эйфория по поводу «крымнаш» прошла. Начались горькие трудовые будни. Они заключаются в том, что бизнес сворачивается, цены растут, покупательская способность становится все слабее. 

Здесь много страха и депрессии. Люди боятся высказывать свои мысли вслух, боятся говорить по телефону. Народ живет в ожидании того, что могут произойти какие-то непоправимые, страшные события.

Никогда не думал, что человека можно так затравить. Пропаганда зомбирует людей очень сильно.

– В повседневной жизни вы ощущаете на себе интерес со стороны российских спецслужб? За вами следят?

– Не хотелось бы вдаваться сильно в эту тему. Все прекрасно все знают и понимают. Мне говорят постоянно: «Молчите, ничего лишнего по телефону не говорите!». В итоге я сказал, что, в конце-то концов, устал бояться. Я – такой, каков есть. Бело есть белым, черное – черным. Если хочешь быть свободным – будь им. Человека, который не боится, сломать нельзя. Можно жить с верой и иметь страх перед Богом, но не перед сильными мира сего. Потому что сильные мира сего уходят, сменяют друг друга, а Бог един во все времена.

Да, тяжело простить врага, любить того, кто тебя бьет. Тяжело не сопротивляться злобе и агрессии, быть смиренным. Но сейчас как раз настало время, когда нужно воплощать на практике все то, что накоплено православием за столько веков. Люди сами зачастую знают, что не отвечают тем критериям, которые необходимы для спасения. Понимают, что нужно сохранять ум, честь, веру. И меня, как архиерея, это тоже касается. Не думайте, что я сижу тут блаженный. Иногда меня так срывает, что стыдно за поступки и слова.

В духовном плане нас в Крыму очень сильно поддерживает Святейший патриарх Филарет. То, что я тут не сошел с ума, во многом благодаря поддержке и молитвам патриарха.

– Есть ли у епархии поддержка со стороны официального Киева, кроме очередного заявления протеста по поводу гонений церкви?

– В эти дни ситуацию в Симферополе осудили и президент, и МИД, и посольство США, за что я им очень признателен.

Но я жду, что правительство Украины поспособствует в вопросе о принятии постановления, которое переведет наши помещения в Симферополе в собственность управления епархии. Я четыре года борюсь за это решение.

– То есть вы верите в то, что оккупационные власти примут во внимание решение украинских властей?

– Меня не интересует, что будет думать «правительство» Крыма. До тех пор, пока это решение не примут в Киеве, пока помещения находятся в аренде, я не смогу защищаться в международных судах. В первую очередь мне нужна поддержка правительства Украины. Украинская православная церковь Киевского Патриархата – единственная в Крыму, которая не перерегистрировалась по российскому законодательству. Поэтому мне остается просить защиты у Бога и надеяться на помощь украинского правительства.

Все беды Крыма начались в 44-м

– Есть ли у епархии попытки диалога с представителями Московского Патриархата?

– Никакого диалога нет. О чем говорить? На какую тему? Для кого-то местные власти строят культовые сооружения, а у кого-то забирают. Мы идем разными дорогами.

– Вы себя ощущаете сегодня на украинской или оккупированной земле?

– Скажу так: я – коренной крымчанин. Тут родился, 120 лет назад появились мои предки. Мама – с Западной Украины. Дед – из Херсонской области. Бабушка – коренная крымчанка. Я по духу – украинец. Мое сердце в Украине. А в Крыму мне хорошо – легко дышится. В этом здании, в этой церкви я ощущаю себя свободным. Я не могу это бросить.

Да, можно уехать на «материковую» часть, рассказать всем, какой я мученик. Меня на руках поносят, а потом чем закончится? В душе ты останешься предателем – и перед Богом и перед людьми.

Перед людьми, потому что бросил их в самый сложный момент. Перед Богом, потому что бросил все то, что тебе он дал в управление для молитвы. Больше всего я боюсь быть предателем. Священники, которые остались в Крыму, или приезжают для служения, тоже боятся предать веру и верующих, которые не смогли уехать с полуострова.

– Так получилось, что Крым стал яблоком раздора для православных. Крым также стал очень болезненной темой для мусульман. Когда-нибудь эти противоречия будут решены?

– Мне тяжело говорить на эту тему. Знаю одно: все проблемы Крыма начались еще в 30-х годах. Моя бабушка всегда говорила: «Мы жили, и болгары жили, и крымские татары, и греки. У всех была своя земля, сады, все занимались своим делом, у всех все было хорошо». Потом началось раскулачивание, а в 44-м – депортация. Думаю, как раз с депортации началось то, что мы сейчас все переживаем.

Да, за последние почти 90 лет в Крыму были какие-то моменты стабильности. Но суть в том, что, если нанести серьезную рану, то, как бы она не заживала, все равно она будет гноиться, все равно буде больно. Те, кто приходит сюда извне, наносит удар по живому, по простым людям. Но они не понимают одного – крымская земля их все равно не примет.

Евгений Руденко, Украинская правда