«За флажки!»

Сакраментальные сто дней президентства Владимира Зеленского нужно отсчитывать не от вступления в должность, а скорее, от первой сессии новоизбранной Верховной Рады, где у него — впервые в истории Украины — есть собственное монобольшинство. 

Только после этого стали относительно понятны расклад сил и способы действия игроков. Впрочем, базовые вызовы, стоящие перед новым президентом, мало отличаются от тех, что стояли перед его предшественником: суметь найти в себе силы и смелость выскочить за флажки (ZN.UA №1 от 16.01.2015) советских/постсоветских традиций, в которых он был воспитан и вырос; преодолеть дилемму Петра Алексеевича (ZN.UA №19 от 30.05.2014) — построить верховенство права, не потеряв необходимой для этого реальной власти; совместить требуемые обществом радикальные реформы с инклюзивностью, присущей украинской политической культуре.

Предыдущий президент не смог сделать ни первого, ни второго, ни третьего, за что и поплатился властью. Ситуация усугубляется тем, что Порошенко встречал все свои вызовы во всеоружии, будучи опытнейшим политиком, имея не очень большой, но мощный личный клан, поддержку Запада, профессиональную квалификацию в дипломатии, единение гражданского общества плюс, что немаловажно, личный финансовый капитал. Зеленский не имеет ничего из перечисленного. Зато пользуется куда большей реальной поддержкой, моложе, ничем не обязан почти никому, и главное, не имеет за спиной отягчающего опыта, за что, собственно, и любим частью избирателей. Пока.

Послевыборная популярность Зеленского уже начала падать, и если президент и его политсила продолжат делать ошибки, то недалек тот час, когда он будет завидовать Порошенко. За раздутой перед выборами ненавистью и бурными перипетиями турборежима мало кто заметил, что Революция Достоинства продолжается, хотя и весьма причудливым образом. На сей раз изменился, ни больше ни меньше, способ управления страной.

Шанс на верховенство права?

В том, что Украина — не правовое государство, есть не только вина отдельных политических деятелей, но и глубокая логика, и именно сейчас появился шанс ее поломать.

До сих пор президенты, если они, конечно, вообще чем-то управляли, опирались на личный клан — описанную Генри Хэйлом в книге Патрональная политика основанную на репутациях подконтрольную социальную сеть в виде пирамиды. Хэйл показывает, что во всех странах Евразии (как и во многих других, но он взял для изучения именно наш регион) работает де-факто президентская модель, и хорошо работает она только тогда, когда президенту удается выстроить единую политическую пирамиду, объединив чужие политические пирамидки под своим контролем. В Украине это удавалось Кучме и Януковичу, не удалось — Кравчуку и Ющенко, а Порошенко удалось только отчасти, и даже эта часть оказалась пирровой победой: послемайданная Украина уже другая.

Власть лидера в пирамиде держится на его способности вознаграждать лояльность и карать нелояльность по собственному усмотрению, — холопьев своих мы казнить и миловать вольны. В этом и есть суть самодержавной власти, не связанной никакими формальными ограничениями, как диаметральной противоположности европейскому (тоже, впрочем, относительно современному) верховенству права. До тех пор, пока лидер имеет такую власть, его приказы выполняются, поскольку исполнители боятся ослушаться, чтобы не быть наказанными, и стремятся выслужиться, чтобы получить поощрение. Это самосбывающиеся ожидания: лидер имеет власть до тех пор, пока он имеет власть. Соответственно, каждый член иерархии подчиняется своему начальнику до тех пор, пока видит перспективы системы и надеется от нее и в дальнейшем получать выгоды.

Такая политическая пирамида рушится по тем же законам, что и финансовая, в момент, когда у подданных появляются сомнения в том, что лидер и дальше останется при власти. В этот момент пирамида уже обречена, поскольку каждый (как и в финансовой пирамиде) пытается унести все, до чего может дотянуться, и как можно скорее. В частности, как доказывает Хэйл, это случается, когда совпадают два фактора: лидер — хромая утка, и с его популярностью все так плохо, что никакого админресурса не хватит, чтобы это компенсировать. Тогда, по Хэйлу, у оппозиции есть шанс свергнуть лидера в ходе успешной революции, которая, впрочем, не обязательно знаменует собой конец патрональной политики. До тех пор, пока формальные институты (особенно верховенство права) не заработают, победитель удерживается у власти, только если успешно строит собственную пирамиду, и процесс повторяется вновь…

Украина одной ногой уже выскочила из этого порочного круга. Евромайдан, в отличие от Помаранчевого, не вписывается в теорию Хэйла, поскольку ни одно из условий успешной революции (тщательно проверенных Хэйлом на опыте всех постсоветских стран) у нас не выполнялось. Тем не менее Янукович вынужден был бежать. И, по-видимому, это была последняя вертикаль власти в истории Украины. К сожалению, ей пока не пришли на смену формальные институты, и кратко описанная выше теория очень убедительно объясняет парадокс Петра Алексеевича, на котором споткнулись петровские реформы еще XVIII в. Власть лидера пирамиды несовместима с верховенством права потому, что стоит передать полномочия решать, кого казнить, а кого — миловать, внешнему, независимому, суду, как лидер этой власти лишается, и пирамида рассыпается. Именно поэтому независимый суд — это последнее, на что согласится по доброй воле не только Петр Порошенко, но и любой представитель старой элиты, умеющий управляться только с инструментами патрональной политики и инвестировавший уйму ресурсов в построение своей личной пирамиды.

Как ни парадоксально, но с избранием внесистемного президента Украина получила уникальный шанс высвободить и вторую ногу из болота патронализма. Владимир Зеленский не обладает ни сколько-нибудь мощной собственной пирамидой, ни умениями, нужными для ее построения, ни навыками управления такими структурами и с помощью таких структур. Управлять старыми методами он просто не способен. Можно, конечно, остаться английской королевой; можно воспользоваться любезно предоставленными чужими услугами готовой пирамиды, но тогда ее глава, а не избранный президент, будет фактическим главой государства. Ни первого, ни второго никакой президент, а уж подавно молодой, популярный и амбициозный, желать не может, а если и согласится на такой расклад, то только временно. Зеленский ясно показал, что собирается решать в стране даже больше, чем позволяет Конституция, при этом самой расстановкой горстки лично преданных ему людей убедил, что марионеткой Коломойского быть тоже не собирается, — насколько это удастся в его положении. Ему осталось доказать только то, что он способен управлять по-другому, да и вообще способен управлять.

В то же время, избирая неискушенного в постсоветской политике молодого человека без сколько-нибудь значительного кадрового резерва, народ Украины дал ему в руки другой инструмент управления — формальный: парламентское большинство. Как бы намекая, что можно управлять, и даже при большом желании — единолично, без привычных патрональных инструментов. Презрев сдержки и противовесы, избиратель создал условия, в которых президент может строить их сам на системном, институциональном, уровне без непосредственной опасности для себя лично. Это по большей части устраняет описанный выше конфликт интересов в отношении верховенства права: у Зеленского нет собственной пирамиды, ему нечего терять, а обрести он может если не полномасштабную самодержавную власть, то хотя бы формальные рычаги влияния на судьбу страны, которые, чем черт не шутит, могут позволить остаться в Истории.

Как уже приходилось писать (Политэкономическая перспектива в ЗЕленых тонах, ZN.UA №20 от 1.06.2019), следующий пункт интересов президента — стать арбитром над олигархами. По примеру Кучмы, но уже с помощью формальных институтов, опираясь на народную поддержку. Для этого и первое, и второе нужно, конечно, радикально укрепить. Чем? Реформами, других способов нет. Запад охотно поможет в институциональных реформах, особенно судебной, без которой все остальные не работают. Они же, как свидетельствует опыт Грузии, да и наш — с патрульной полицией и центрами предоставления административных услуг, могут очень подсобить в укреплении популярности: люди ценят не только экономическое благополучие, но и правовую защищенность, эффективную дружелюбную власть, а особенно публичные казни коррупционеров… Впрочем, и с экономическими реформами не все плохо, поскольку Зеленскому и тут повезло, — большую часть самых непопулярных выполнили предшественники, а вот с популярными у них не сложилось, так как они были слишком непопулярны в узких кругах, одна только отмена запретительного акциза на подержанные автомобили чего стоит… Так что в наследство предшественники оставили Зеленскому как раз то, что нужно популисту, и в данном контексте это не ругательство.

Можно догадаться, что олигархам такие реформы придутся не очень-то по сердцу, но арбитр может предложить их как часть убедительной дорожной карты перехода к правовому государству с равными правилами игры, где капитализация крупного бизнеса выросла бы в разы, а его владельцы получили бы куда более привлекательный статус в мире. Каждый из ведущих олигархов по отдельности говорит, что не отказался бы от такого предложения, но если и другие будут в тех же условиях. Конечно, при "патрональной политике" это невозможно, во всяком случае надолго: даже если бы вдруг ниоткуда появился идеальный всемогущий и справедливый Папа, его каденция не вечна, придет преемник и все перекроит, плавали, знаем... Зато описанный выше пакет формальных методов управления и верховенства права — это как раз тот безличный и вечный арбитр, который на практике уже обеспечивал подобный переход и для европейских аристократов-бандитов, и для американских баронов-разбойников.

Выигрывают при этом все или почти все: президент входит в Историю, для народа заканчивается эпоха бедности и беззащитности, богатые становятся еще богаче… Пострадают лишь те, кто сегодня живет исключительно грабежом, за что будут принесены в качестве ритуальной жертвы на алтарь борьбы с коррупцией, дабы остальным неповадно было. С пресловутой "неотвратимостью наказания" такой подход, конечно, не очень дружит, но ее все равно невозможно достичь, когда кругом одни преступники, не так ли? Можно рассматривать его как переходный от избирательного правосудия по принципу "лояльности" к полноценному верховенству права, которое, кстати, в один день все равно не возникает…

Однако все это может случиться при одном важнейшем условии: нормальный пацан из криворожского 95-го квартала Вова Зеленский, благодаря своему труду, артистическому таланту, способностям бизнесмена и невероятно благоприятному стечению обстоятельств неожиданно для самого себя вознесшийся на пост главы сорокамиллионного государства, должен осознать свою ответственность перед историей до такой степени, чтобы вылезти из собственной шкуры и заняться институциональным строительством. Отвернуться от тех методов, которые помогли ему добиться успеха, и научиться тому, чего он никогда толком не делал. Иными словами, выскочить "за флажки", въевшиеся в кровь и плоть.

Сценарий загона

Если не получится, то описанному радужно-позитивному сценарию есть альтернатива: остаться у разбитого корыта, а то и стать козлом отпущения за грехи Коломойского. Если Зеленский продолжает полагаться на личные отношения, делать ставки на отдельных людей, а не институты, скорее всего, он не сможет обрести реальную власть, соответственно, стать арбитром и выполнить описанный выше план. Ему придется выполнять хотелки Коломойского, обладающего выдающейся, даже по меркам постсоветских олигархов, склонностью к риску, таким же выдающимся эго и отсутствием чувства меры (надеюсь, никто не забыл вооруженных добробатовцев с броневиками под Укрнафтой?). С таким партнером-патроном проект президент — слуга, скорее всего, закончится примерно так же, как Аэросвіт, ФК Днепр или тот же Приватбанк… 

Этому будут способствовать многочисленные ошибки, неизбежные в условиях отсутствия реальных сдержек и противовесов, многократно усугубленного неопытностью (и невежеством) большинства членов команды, турборежимом и лоббистскими веяниями. Часть из них станут фатальными, или же они просто накопятся, превысив критическую массу. Предвестники этого — массовые протесты, которые уже начались: ветераны АТО протестуют против разведения войск, предприниматели — против кассовых аппаратов... А ведь впереди такие основополагающие вещи, как земельная реформа и урегулирование в Донбассе, по которым никакие законы еще не приняты, и где нужно буквально пройти между капельками, чтобы не наломать дров. Да и олигархи без арбитра начнут грабить все, до чего смогут дотянуться, — а это путь к экономической катастрофе по тому же сценарию, что в 1998-м и 2014-м. Мегафракцию они растащат по своим квартиркам, но договориться ни о чем конструктивном все равно не смогут, как не смогли за предыдущие двадцать с лишним лет.

Все это закончится очередным кризисом, из которого, в свою очередь, есть три выхода.

1. Умеренно-оптимистический: под дулом пистолета наш президент таки выскакивает за флажки и начинает лучше поздно, чем никогда, действовать по позитивному сценарию. Однако уже без рейтинга, относительно здоровой экономики, запаса времени и большинства в Раде… Может, что-то из этого и получится, но вряд ли, скорее, ситуация скатится к двум последующим вариантам.

2. Умеренно-пессимистический: досрочные выборы — сметаем все с шахматной доски и начинаем по новой. Зеленский на них победит едва ли, скорее всего, маятник качнется в порядке своеобразного термидора обратно к кому-то из старых. Конечно, старый конь борозды не портит, но и глубоко не пашет, однако покой нам только снится: за пару месяцев старые, как и положено, покажут, что ничему не научились и ничего не забыли, и карусель закрутится по новой, но это будет уже другая история, за горизонтом каких-либо осмысленных прогнозов.

3. Катастрофический: переворот, весьма вероятно, военный. С теперь уже всамделишней хунтой, репрессиями и наведением порядка. Конечно, никакая диктатура в современной Украине невозможна, но попытка ее установить совершенно не исключена: запрос у части общества есть, а исполнители если не найдутся среди радикалов, то северный сосед подбросит. И поскольку первой реакцией на такую попытку будет полное неприятие со стороны минимум половины страны, в том числе и вооруженной части населения, это означает и всамделишнюю гражданскую войну. Бинго! Повод для абсолютно легитимного вторжения (или другой формы вооруженного вмешательства) готов! (подробнее см. Для тех, кто в танке - 2: между Сциллой и Харибдой, ZN.UA №13 от 6.04.2019). Заметим, правда, что Путину, как неоднократно заявляли его идеологи, не нужна вся Украина: достаточно той части, которая входила в состав Российской империи (без Галичины, Буковины и Закарпатья), а может быть, хватит и Новороссии, только, правда, с сакральным Киевом, матерью городов русских…

Конечно, Кремль может строить любые сценарии, но они просчитываемы, а его влияние в Украине ограничено. И пока ни одна сила, кроме, конечно, штатной пятой колонны, не была заинтересована в их реализации, мы могли себя чувствовать в относительной безопасности, ибо эта самая пятая колонна немногочисленна (не более 15% избирателей), в основном представлена старшим поколением и отпетыми патерналистами. Ее поводыри не хотят никаких заварушек, им, как и их предшественникам коммунистам, вполне комфортно в образе вечной оппозиции, не стремящейся стать реальной властью: орать лозунги и пилить кремлевские подачки; им совсем не улыбается идти в окопы. Медведчуковские телеканалы, конечно, гадят вовсю, но их влияние, как показали выборы, весьма ограничено и будет предсказуемо сокращаться. Тем более что Зеленскому уже не нужен одиозный спарринг-партнер в пророссийской части политического спектра, он скорее сам готов попытаться обаять эту часть электората.

Однако у врага появились неожиданные ситуативные союзники на противоположном фланге. Во всяком случае, не только Остап Дроздов заявил, что русскоязычных украинских патриотов не бывает, то есть лично я, пишущий эти строки, не существую. Некоторые куда более влиятельные лидеры общественного мнения тоже повели речь об отторжении. В частности, когда-то очень уважаемый Виталий Портников, которому нельзя отказать ни в интеллекте, ни в понимании того, что и зачем он произносит, выступил с открытым призывом к расколу политической нации, возникновение которой, напомню, стало именно тем черным лебедем, который спас Украину от вражеской Новороссии. Но через пять лет оказалось, что эта нация в большинстве своем не дозрела до того, чтобы объединиться под руководством мудрого вождя с лозунгом, достойным XVII ст., закрыть глаза на коррупцию и прочие безобразия и дружными рядами пойти строить осажденную крепость. Причем раскол страны по линии идентичности вполне устраивает и Путина, а использование силы врага против него самого — это принцип любимого им дзюдо. Так что совпадение интересов налицо... В частности, для обеих сторон при этом становится логичным дружно приближать описанный выше кризис с прицелом на катастрофический сценарий, что и наблюдается. Очень хотелось бы увидеть убедительные доказательства нереальности таких домыслов, но пока, увы, пазл складывается именно в эту сторону.

К сожалению, вместе эти две мощные силы таки способны взять Украину в котел. Кто же может им помешать? Больше всего в этом заинтересован, конечно, сам Зеленский, но пока он скорее часть проблемы, а не решения. Для того чтобы стать президентом на 100%, ему и в этом вопросе нужно выскочить за флажки. В частности, отказаться от ключевой идеи мира. Хоть она, по данным соцопросов, и дорога двум третям избирателей, но соотношение сил не позволяет надеяться на какой-либо вариант мира, приемлемый для Украины. В лучшем случае это может быть бессрочное перемирие по типу приднестровского, однако пока Зеленский подобный компромисс решительно отвергает…

Между тем только попытка согласиться на особый статус, амнистию боевиков, легитимные выборы пушилиных и губаревых и прочие, мягко говоря, спорные пункты Минских соглашений чреваты тем самым переворотом. Конечно, подписывал их еще Порошенко, но он упирался ногами и руками, когда его в эту капитулянтскую ловушку тянули, да и ему, когда дошло до дела, пришлось нелегко (помните боевую гранату под Радой?). А ведь Зеленскому точно не простят то, что прощали предшественнику… В этом смысле упомянутые условия — это на самом деле часть кремлевского плана дестабилизации, и остается только надеяться, что умные люди в окружении нынешнего президента просчитали этот план и продумали пути обхода ловушки. Однако он тоже лежит через флажки, ибо все пути-дорожки внутри загона загонщики прекрасно знают, и здесь их обскакать не получится, — вся надежда только на хорошо просчитанную креативность в сочетании с решимостью…

Наконец, никуда не делся третий вызов: реформы против инклюзивности. Впрочем, пока расколы в обществе создают псевдореформы. В частности, Слуга народа потеряла хороший шанс стать партией среднего класса, когда повелась на уговоры лоббистов и налоговиков и начала с детенизации, а ее в свою очередь — с ФЛП. То, что это экономически не оправдано, неэффективно в достижении провозглашенных целей, убийственно для честных предпринимателей, а также для подлинной реформы налоговой и т.д., сказано (в том числе мною) немало, но это не тема этой статьи. В данном контексте важно, что одним росчерком пера под законопроектом №1073, превратившим его в закон №129, Владимир Александрович восстановил против себя минимум полтора миллиона человек — самих ФЛП, членов их семей, наемных работников и сочувствующих. И при этом ни он сам, ни Украина не приобрели ничего, ни сейчас, ни в будущем. А впереди еще анонсированная земельная реформа, которая тоже раскалывает общество. И если действительно хотеть что-то изменить, то в недовольных недостатка не будет…

Наши западные друзья часто с горечью говорят, что в Украине постоянно только одно: она никогда не упустит шанса упустить шанс. Если смотреть на лидерство, которое многие считают чуть ли не главным залогом успеха, то, оглядываясь назад, можно сказать, что своим шансом сполна воспользовался разве что Кучма. Так, как он его понимал, конечно. О Януковиче лучше бы промолчать: хотя он свой шанс обогатиться использовал на полную катушку, шансы страны при этом резко сократились. Кравчуку независимость дала возможность построить почти с нуля страну, а он построил хатынку. Оранжевая революция вручила гигантский шанс Ющенко, — как оказалось, он понятия не имел, что с ним делать. Революция Достоинства дала шанс Порошенко, — он (впрочем, не он один) сумел сделать больше, чем за предыдущие 25 лет (это преувеличение, конечно, но действительно кое в чем немало), однако уперся в потолок своих желаний и возможностей и был сметен Историей. Зеленскому избиратели, поставившие на внесистемное, но раскрученное новое лицо, вручили небывалую в Украине концентрацию власти. Сумеет ли хоть он вырваться за флажки, воспользоваться шансом, чтобы разорвать порочную традицию? Анализ первых месяцев его президентства говорит о том, что пока, к сожалению, рациональность не победила привычки и предубеждения, так что этот шанс тоже рискует быть упущенным. А ведь с учетом всего сказанного выше он может оказаться последним…

Владимир Дубровский, ZN