Тысячеликий президент

Президентские выборы в Украине всякий раз превращаются в референдум о будущем.

За наши голоса во втором туре сражаются не политики. Битва идет между цивилизационными предложениями. Европа или Россия. Украина или УССР.

Но примечательно то, что политики, олицетворявшие каждый из лагерей, порой ситуативно переходят "линию фронта". А их публичное позиционирование зависит от лозунгов конкурента. 

Декабрь 1991-го. Первые президентские выборы в истории независимой Украины. За главное кресло страны борются бывший секретарь ЦК КПУ Леонид Кравчук и один из основателей Народного Руха Вячеслав Черновол.

Последний вполне тянул на роль отечественного Вацлава Гавела и Леха Валенсы. Но сценарий западных соседей не сработал, Черновол проиграл своему номенклатурному визави. Страной продолжил править отставной коммунист.

Лето 1994-го. Страна выбирает между двумя Леонидами. Кучма выступал за тесные связи с Россией – и собирал голоса на юге, востоке и в некоторых центральных областях. На его фоне Кравчук был лицом независимости – и за него шла голосовать столица и западные области.

Осень 1999-го. Во втором туре сражаются действующий президент и глава компартии Петр Симоненко. На фоне последнего Леонид Кучма обречен выглядеть проукраинским политиком – и те, кто не хочет прошлого, вынужден голосовать за действующего.

В результате президент собирает больше всего голосов в тех регионах, которые в 1994 году отдавали предпочтение его конкуренту.

Следующие две кампании снова стали битвой между цивилизационными векторами. Пророссийский Виктор Янукович проиграл в 2004-м проукраинскому Виктору Ющенко, чтобы взять реванш в 2010-м. А затем случился второй Майдан.

После Небесной Сотни и российского вторжения пророссийский лагерь был дискредитирован. Первые четыре финалиста гонки представляли проукраинский лагерь. Победа досталась Петру Порошенко, и впервые в истории страны пророссийский кандидат не дышал ему в спину.

Петр Порошенко строил свою кампанию на том, что любой его оппонент будет ставленником Кремля. Но в том и особенность, что отчетливо пророссийский Юрий Бойко занял лишь четвертое место. А с триумфатором гонки Владимиром Зеленским все было сложнее.

Социология показывала, что его электорат в первом туре состоял на две трети из проукраинских избирателей и примерно на треть – из пророссийских.

Фактически, шестой президент страны воспринимался как прямая угроза суверенитету лишь в глазах избирателей пятого.

С той поры прошло полтора года.

Зеленский давно растерял свое изначальное очарование. Сторонники Москвы разбредаются искать более очевидного капитулянта. Сторонники Европы уходят искать менее очевидного.

Президента продолжает спасать изрядно потускневший имидж "нового лица", но этот статус истончается с каждым месяцем.

Рано или поздно он перейдет свой собственный президентский рубикон. Тот самый, после которого уже нет смысла кивать на предшественника и единственное, что начинает иметь значение – это твое наследство.

Но даже если действующий президент решится пойти на второй срок, мы понятия не имеем, с кем ему придется сразиться во втором туре. По той простой причине, что Зеленского сегодня подпирают сразу два идеологических полюса.

С одной стороны, понемногу растят мускулы пророссийские партии. Они делают ставку на усталость и апатию. Обещают прекратить войну и очерняют идею евроинтеграции. За шесть лет они нарастили медиамышцы и с их помощью приучают страну к мысли, что "не все так однозначно".

С другой стороны Зеленского подпирает проевропейский лагерь. Тот самый, что видит в шестом президенте ставленника олигархов. Он критикует его за коррупцию и кадровую политику. За половинчатость и невнятность.

Этот лагерь состоит из разных партий, но все они воспринимают выборы как возможность вернуть страну в пространство проевропейской конкретики.

Если его конкурентом станет проевропейский кандидат, то нынешний глава государства будет лицом реванша и застоя. Пророссийским соглашателем и могильщиком реформ.

А если Зеленский сойдется с пророссийским кандидатом, то автоматически угодит в категорию "меньшего зла". На фоне конкурента станет лицом проевропейского вектора. И будет собирать в свою копилку голоса тех, кто сегодня призывает к импичменту и третьему Майдану.

Собственно, в украинской истории такое уже случалось. Позиционирование претендента определялось фигурой его визави. А потому те, кто отвергал Кравчука в 1991-м, голосовали за него в 1994-м. А те, кто отвергал Кучму в 1994-м, вынуждены были поддержать его в 1999-м.

Украина – страна тысячеликих президентов. Финальная редакция их роли определяется лишь тогда, когда мы узнаем фамилию конкурента. А потому один и тот же человек может проделать путь от пророссийского ставленника до хранителя суверенитета. И наоборот.

У судьбы довольное специфическое чувство юмора, не так ли?

Павел Казарин, Украинская Правда