О Владимире Верцюхе

Как часто я начинал утро заехав в неприметный офис без вывески на набережной, который и офисом то был во вторую очередь, скорее местом для встреч, дружеских бесед, обсуждений как законодательных тонкостей так и самых разных тем связанных с советской армией, военной юстицией и оружием времен второй мировой войны. Впервые я приехал к нему со сложной ситуацией  в 1998г., объехав до него значительное количество николаевских “решателей” и выслушав большое количество идей как все можно “порешать”. Он произвел на меня впечатление и стал примером того, как не раздавая пустословных обещаний и не бахвалясь возможностями, шаг за шагом можно разрешить даже самую сложную проблему.  

Владимир Владимирович, посвятивший большую часть своей профессиональной деятельности военной юстиции, будучи военным прокурором и не понаслышке знающий обычаи и традиции советской армии часто с иронией рассказывал занимательные истории из армейского будней советского прошлого. Занимая серьезные должности в военной прокуратуре (и во время службы в Группе Советских Войск в Германии  и в Грузии) он никогда не становился канцеляристом и заскорузлым чиновником в ущерб справедливости и человечности.

Владимир Владимирович рассказывал, как стал прокурором Нагорного Карабаха и принимал дела, пожалуй в самый сложный и острый предвоенный период существования этой автономии, когда прокуратура не имела своего помещения и находилась в бытовом вагончике (найдите  отличия с современным положением дел в прокуратуре).  Никогда не видел я в нем догматика и “старовера” советской юридической школы. И на грехи человеческие, приводящие людей  в казенные здания он также смотрел скорее с иронией чем со “злостным” осуждением. В нем всегда преобладал человек над чиновником, чего так часто не хватает современным судьям и прокурорам. 

Рассказывая истории  профессиональной деятельности о временах  советского правосудия, когда все таки содержанию дела придавалось большее значение, чем форме и процессуальные нормы не довлели над материальным правом, он будучи учеником школы советских военных юристов участвовал в расследовании уголовных дел в военной сфере и приводил примеры, как при расследовании убийства для поиска ножа (орудия преступления) доводилось осушать пруд, что даже представить в современных реалиях невозможно. Его знание колорита местных судов и следственных органов, людей населяющих судебные кабинеты  тянули на хорошую книгу. Он был, по сути, не только одним из  носителей институциональной памяти советской военной юриспруденции но  знатоком человеческих душ заседавших в самых разнообразных судах и следствиях.  

Его кабинет, заставленный юридической литературой и подшивками юридических газет не походил на современные офисы “продвинутых” юридических компаний, да и не был им. В те времена, когда еще не существовало законодательной базы на сайте Верховной Рады, по заветам старых советских юристов он фиксировал изменения в законодательстве сверяя  вырезки из газеты “Голос Украины” с текстами новых статей законов.  В его бумажных кодексах были вклеены  разные редакции статей действующих в разное время, эдакий прообраз современных баз нормативных документов. 

К нему всегда можно было приехать как за профессиональным советом так и просто обменяться  около юридическими новостями. И никогда я не видел в нем пессимиста. В самой затруднительной ситуации мог он найти пути решения и хотя бы пунктирно наметить путь выхода из ситуации. И утреннее посещение его офиса всегда “делало” ваш день, заряжая позитивной энергии и хорошим настроением. 

Последние годы он, не оставляя адвокатской практики, работал в квалификационно-дисциплинарной комиссии Рады адвокатов Николаевской области (в двух созывах) проверяя знания лиц претендующих на занятие адвокатской деятельностью.  Имея ряд государственных и ведомственных наград, в 2012г. он также стал Юристом года Николаевщины (как правозащитник). При этом  он не был любителем  пафоса и парадных мероприятий. С трудом удалось “вытащить” его в 2012г.  на телевизионные съемки программы, посвященной награждению лучших юристов.  Таким он запомнится мне.

Владимир Владимирович ушел в вечность  в феврале этого года. Больше не будет утренних посиделок в  8 утра в офисе на набережной. Останутся только воспоминания  о настоящем  человеке.