Били током, ногами по бедрам, кулаками в живот: боевой медик с Николаевщины рассказала о пытках в российском лену

Жительница Южноукраинской громады Руслана Нуца в конце осени вернулась из полугодичного российского плена, в который попала во время обороны Мариуполя. Старший боевой медик эвакуационного отделения 36-й отдельной бригады морской пехоты им. контрадмирала Михаила Билинского прошла допросы, издевательства и избиения.

25-летняя девушка рассказала в интервью «Южка News.City» о жизни во время обороны Мариуполя и пытки в российском плену.

По словам Русланы, во время наступления российских войск на Мариуполь комбриг дал команду выехать из города в более безопасное место всем желающим военным женщинам и девушкам. Однако медикиня отказалась.

— Я военнослужащий, медик, давала присягу украинскому народу. Я не могла убежать. Ребята не имели такого выбора. Значит, я убегаю, а они остаются? Я служила с ними бок о бок, а потом сказать им — пока? Мы все равны на службе. Ты не женщина, ты военнослужащий. Мы сами подписали контракт, зная, что в стране война, поэтому сами несем ответственность, — отметила она.

Руслана вспоминает, как пыталась заснуть, когда казалась свободная минутка. Сквозь сон слышала: «Медика!» — вскакивала и бежала оказывать помощь. Российские войска особенно сильно обстреливались ночью. Стены бункера тряслись от взрывов. И даже в таких условиях девушка пыталась создать уют. Она украсила место, где спала, сине-желтым и красно-черным флагами и сделанными собственноручно вышивками из бисера. Эти дорогие сердцу вещи так и остались там, в бункере.

Восемнадцатого марта Руслана Нуца узнала, что она награждена орденом «За мужество» III степени. Высокое отличие стало неожиданностью для медикини и очень растрогало ее. Защитница говорит, что просто была отдана своей работе.

— Я не боялась смерти. Как суждено, так оно и будет. Зачем себя накручивать? Только представьте: девушка сидит, плачет, а все на это смотрят. Я понимала, что могу погибнуть, но не боялась этого, — вспоминает она.

В первых числах марта она потеряла связь с родными. Потом снова появился интернет, и они переписывались. Из новостей все знали, что на тот момент в Мариуполе ад. Мама спрашивала: «Как там обстановка, у вас есть что поесть?» Дочь отвечала: «Все хорошо, мы держимся! Не голодна». Правду о том, что продуктов катастрофически не хватало, сказать не могла. С голоду умереть не дали побратимы из 501 батальона. У них работала кухня, когда оставалась хоть какая-нибудь еда, они приносили соседям по бункеру.

— Постепенно привыкаешь не есть. Когда была очень голодна, пила кофе или чай. Главное, что для раненых были перевязочные материалы, антибиотики и обезболивающие. Но в дефиците были кровоостанавливающие препараты. Очень много раненых, — говорит она.

Бригада дважды пыталась прорвать кольцо и выйти из окружения. Пробы оказались неудачными: потеряли много личного состава, техники, боеприпасов. Однако нескольким украинским военным удалось добраться целыми, говорит Руслана. К своим они шли пешком больше месяца.

Все были измучены и понимали, что выхода нет, только смерть. Тогда руководство приняло решение. Двенадцатого апреля был приказ сдаться в плен.

— Никто из нас не хотел сдаваться, хотя нас и уверяли, что с военнопленными будут обращаться согласно Женевской конвенции. Лично меня смущало, что на моем теле есть татуировка: герб, украинская вышивка, отрывок из гимна. Но была маленькая надежда, что когда-то нас обменяют, — отмечает Руслана.

Пленников погрузили на военную технику, как скот. Женщин и раненых вместе поместили в холодный сарай без окон на территории так называемой ДНР. Затем военнопленных вывезли в Еленовку. Неделю в маленькой камере теснилось около сорока женщин. Спали по очереди, потому что не хватало всем места.

— Там нам давали хлеб. И это была большая радость, потому что мы его не ели полтора месяца. Теперь каждую крошку берегли, — говорит Руслана.

А дальше — Таганрог. Это были самые тяжелые дни в плену. Месяц в следственном изоляторе Руслана никогда не забудет: допросы, издевательства, избиения. Из-за татуировки девушку называли фашисткой, нацисткой, националисткой, снайпершей.

— У них стереотипы: если высокая и стройная — значит снайпер. Их интересовало, какие военные преступления мы совершали. Не издевались ли над их пленными? Не убивали ли гражданское население?

Убийство россиянами украинцев враг оправдывал, мол, у вас там фашизм, нацизм, вы восемь лет обстреливали Донбасс! Пленным показывали видео, пытались убедить в том, что украинцы не правы. Глаза их горели, они верили, что говорят правду. Принуждали учить русские песни, читать русскую литературу.

Руслане предлагали оформить российский паспорт. Говорили, что Украины больше нет, что Николаев это уже Россия. Девушка была в информационной изоляции, но не верила им. Как бы там ни было, думала она, а россиянкой быть не хочу. Готова принять смерть, но родную страну не предаю. На допросах беззащитных украинских пленников избивали вооруженные российские военные.

— Это не мужчины. Я не могу так их назвать. Там был один россйиский офицер, следователь. Он постоянно находился под влиянием алкоголя или наркотиков. Нам запрещали смотреть им в глаза, но однажды я посмотрела, когда мне сказали это сделать. Его глаза затуманены, слышен запах перегара. В очередной раз захожу на допрос, смотрю — на стене висит оголенный электрический провод. Следователь стал задавать вопросы, я говорила, что ничего не знаю. Тогда он стал бить током по рукам. Я видела, что он получал от этого удовольствие, улыбался. Но это меня делало еще крепче, — вспоминает Руслана.

На допросы она часто ходила. Ее считали идейной, потому что она не боялась говорить, что любит свою страну. Россияне плохо относятся к патриотическим украинцам. Но однажды следователь признался пленникам, что уважает ее. И за это ударил по лицу. Избиение — это было дело привычное: ногами по бедрам, кулаками в живот.

— Они говорили, что мы братский народ, но в то же время вели себя не как братья. Кормили нас скислой кашей, водянистым супом, давали крошечный ломтик хлеба. Мы все очень похудели. Последние две недели нас дважды в сутки выводили в коридор и строили у стены. Мы должны были стоять с поднятыми руками, ноги шире плеча. Истощенные девушки падали на скользком изразце. Даже если удавалось удержаться, смотрительница била по ногам. За этим наблюдали мужчины, среди которых медик, и смеялись. Они радовались нашей беспомощности, — отмечает девушка.

Но женщинам в плену было легче, чем мужчинам. Руслана слышала их исступленные крики из соседних камер. Это труднее всего было выдержать, потому что ничем не могла помочь. Между собой пленники делились, что кое-кого пытали до смерти.

Через месяц издевательств пленницу перевели в женскую колонию в Белгородской области. Там было немного полегче: питание лучше, возможность иногда подышать свежим воздухом. В такие минуты Руслана смотрела на небо и мечтала, что ее обменяют. На допросах уже не избивали, но применяли шокеры.

Еще месяц Рулана провела в тюрьме в Курской области. Там украинцев принялись перевоспитывать. Давили психологически и нагружали физически: заставляли много маршировать, по 500 раз приседать, отжиматься, стоять в планке. Но истощенные украинки не имели на это силы.

Впоследствии пленников грузовым самолетом снова куда-то перевезли. Таганрог интуитивно почувствовала Руслана, когда зашла в камеру. Это место она сразу узнала. Услышала те же голоса надзирателей.

— Тогда я поняла — готовится обмен. Еще в Курске привезли с Еленовки девушек из «Азовстали». Мы уже тогда подумали об обмене военнопленными. Так и вышло.

На следующий день из Таганрога пленниц доставили самолетом в Севастополь.

— Мы еще не знали, где мы, но когда приземлились, я вдохнула воздух. Он был совсем другой. «Пахнет Украиной», — сказала я.

Руслана Нуца вошла в число 108 женщин, освобожденных из плена 17 октября. Обмен происходил в серой зоне Запорожской области. Пока ехали, обстрелов со стороны русской армии не было. Когда украинки уходили на свою сторону, произошло несколько прилетов. Враг не сдержал объявленную тишину.

— Мы идем грязные голодранцы: измученные, худые, в каком-то тряпье. Навстречу – российские пленные, словно с какого-то курорта: чистоплотные, чистенькие, откормленные, даже с какими-то вещами. Сразу видно, кто имеет человечность, какое отношение к пленным у россиян и у нас, украинцев…

В течение месяца уволенным оказывали медицинскую и психологическую помощь в больнице, а затем отпуск. Руся провела это время дома с родными и друзьями.

Сейчас старший сержант Нуца вернулась в строй. Она не намерена завершать карьеру военнослужащей. В горячую точку уходить еще не готова. Говорит, нужно немного времени на психологическое восстановление.

Шестого декабря героическая защитница Руслана Нуца узнала, что вышел указ президента Украины о награждении ее еще одной наградой — орденом «Замужество» II степени.

Напомним, во время обмена пленными с Россией 8 января в страну вернули 50 военных, среди которых двое бойцов николаевской 36-й отдельной бригады морской пехоты имени контрадмирала Михаила Билинского.