Стоит ли ждать постоянного прекращения огня и что об этом говорит Зеленский

Какая вероятность того, что наступит перемирие, о котором накануне договорились в Минске? hromadske выслушало президента Зеленского, вице-премьера и министра по реинтеграции Алексея Резникова и министра обороны Андрея Тарана, проанализировало документ, который приняли в Минске, и попыталось понять, какова логика Украины.

О чем договорились в Минске?

Как ни странно, наиболее подробно это объяснили в ОБСЕ.

Ключевые пункты — запрет на применение огня (в частности снайперского), запрет наступательных операций и разведывательно-диверсионных действий, запрет на использование любых видов летательных аппаратов.

Также декларируется необходимость применения дисциплинарных мер за нарушение режима прекращения огня и создание координационных механизмов реагирования на них.

А что с огнем?

«Никто не собирается ждать, пока нас будут убивать, — уверяет министр обороны Украины Андрей Таран. — Существует статья 51 Устава Организации Объединенных Наций, которая дает право защищаться».

Главная часть статьи, на которую ссылается министр, звучит так:

«Настоящий Устав ни в коей мере не затрагивает неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации, до тех пор, пока Совет Безопасности не предпримет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности».

Итак, это рамочная статья, что констатирует право любой страны на самооборону. В то же время она ссылается на меры, к которым должен прибегнуть Совет Безопасности ООН в случае вооруженного нападения на страну-члена ООН. Этот механизм в случае с Украиной не просто не сработал — он и не мог подействовать, поскольку Россия является постоянным членом Совета Безопасности ООН и имеет право налагать вето на любое решение, что не отвечает ее интересам.

По процедуре, которую согласовали в Минске, открывать огонь разрешается только по приказу руководства Вооруженных сил Украины после безуспешной попытки использовать координационные механизмы.

Огонь разрешается только как реакция на наступательную операцию.

Есть также ее определение — это любые попытки изменить положение войск, дополнительное инженерное оборудование позиций, любое движение вперед, передвижения вооруженных людей в сторону противника (в том числе для разведывательных или диверсионных операций).

Таким образом, даже массированный обстрел из тяжелого вооружения не может быть поводом для открытия огня.

А если одна из сторон нарушит перемирие?

В последнем документе, который согласовали в Минске, есть только туманные намеки на дисциплинарную ответственность за это. Но украинская власть настаивает на том, чтобы всё было прописано четко и детально.

«Для нас самое главное, чтобы мы имели на бумаге что-то более конкретное, чем просто «прекращение огня». Мы хотим толкование каждого пункта Минских соглашений», — сказал президент Владимир Зеленский.

Впрочем, точно то же глава государства говорил во время предыдущего визита в Станицу Луганскую в ноябре 2019-го года.

Разве раньше не объявляли об окончательном перемирии?

Последнее бессрочное перемирие должно было начаться 21 июля 2019-го. Тогда боевики продержались ровно двое суток. Уже 23 июля они нарушили перемирие. 25 июля ранили украинского бойца. А 6 августа от обстрелов боевиков погибло четверо украинских военных.

Почему на этот раз должно быть иначе?

Президент Зеленский во время визита в Станицу Луганскую дал понять, что документ о постоянном перемирии должны подписать не только в Минске, но и в «Нормандии»:

«Мы договорились про очень серьезный шаг для Украины — постоянное прекращение огня. Верю в то, что все стороны Нормандской группы — Украина, Франция, Германия и Российская Федерация — этот документ подпишут. И 27 июля может наступить тот момент, когда начнется постоянное прекращение огня».

Украина пытается повысить уровень договоренностей. Это приведет к тому, что увеличится «цена» за их нарушение, ведь существует разница между Минском, где от имени Украины и России говорят уполномоченные, и «нормандским форматом», где переговоры ведут руководители государств.

На этом изменения в Минских договоренностях закончатся?

Если верить заместителю главы делегации Украины в ТКГ Алексею Резникову, прекращение огня — это не просто очередное решение «Минска», оно отражает изменение парадигмы украинской делегации.

«В 2016 году «Минск» «заснул». В последние годы в Минском процессе доминировало несколько нарративов, что были навязаны представителями РФ и их прокси [то есть людьми, которые не являются представителями Российской Федерации, но полностью ею контролируются] в этом переговорном процессе. И только год назад украинская делегация начала требовать нового нарратива».

Первый пункт изменения нарратива (по словам Резникова) — разрушение монополии боевиков на то, чтобы быть «голосом Донбасса» на переговорах.

«Шесть лет подряд туда приезжали люди, которые находятся под влиянием РФ, более того — являются гражданами РФ. Мы демонополизировали их влияние. Сейчас в составе украинской делегации есть представители Донбасса, которые были среди тех 1,5 млн людей, что были вынуждены бежать от этой войны. И они имеют право голоса в Минском процессе».

Второй пункт — приоритет вопросов безопасности перед политическими.

«До этого существовал нарратив: сначала политические договоренности, а потом всё остальное. Мы вернулись к тому, что условия безопасности — прежде всего. Это пункт 1 Комплекса мер Минских соглашений. Сначала безопасность, сначала режим тишины, сначала прекращение огня, а потом всё остальное», — объясняет Резников.

Так это зрада или нет?

«Мы никогда не ждём, когда по нам стреляют, и даем мощный отпор. Поэтому и сейчас не стоит ждать зрады», — сказал Владимир Зеленский.

Также глава государства провел параллель с разведением войск:

«Такие же вопросы я слышал о точках разведения — что это будет, там убивают людей. Сегодня мы с вами реально видим, что на всех точках разведения никого не убивают».

Параллелей между разведением и прекращением огня больше, чем может показаться на первый взгляд.

Чиновник, близкий к украинской делегации в Минске, не под запись объяснял журналисту hromadske: даже если боевики захватят территории, из которых были отведены войска (тогда речь шла о разведении в Золотом-4, но в итоге оно состоялось в соседнем селе Екатериновка), то это продемонстрирует западным партнерам Украины, каковы намерения и действия России и контролируемых ею боевиков.

Инцидентов с оккупацией новых территорий действительно не было. Но стремления к миру у боевиков больше не стало. Об этом свидетельствуют и постоянные обстрелы (в частности, в пределах участков разведения), и отдельные ситуации, например, нарушение боевиками согласованного «режима тишины», который был необходим для эвакуации тела погибшего украинского военного. В результате погиб украинский военный медик, тело которого «по гуманитарным соображениям» забрали боевики, а через 8 дней вернули изувеченным (настолько, что подтвердить личность удалось лишь с помощью ДНК-теста). Также они долгое время не позволяли эвакуировать из «серой зоны» тело раненого украинского военного — поэтому он истек кровью и умер.

Фактически тот же тезис — соблюдение этих договоренностей должно кристаллизовать намерения сторон — подтвердил и министр обороны Андрей Таран:

«Документ, который согласовали 22 июля, дает возможность показать всем политическую волю. В Украины она действительно есть. Надеемся, что другая сторона также покажет наличие политической воли».

Иван Бухтияров, hromadske