«Путин не уступит». Известные украинцы — о красных линиях для Зеленского на встрече нормандской четверки

Накануне встречи в нормандском формате, где президент Украины Владимир Зеленский впервые встретится с Владимиром Путиным, журнал НВ расспросил соотечественников, какие компромиссы возможны и какие красные линии не стоит пересекать.

Сергей Гайдай, политтехнолог, директор по стратегическому планированию агентства Гайдай.Ком:

Во-первых, любые особые статусы для оккупированной территории — это капитуляция для нас. Крайне опасный шаг и красная линия.

Во-вторых, проведение выборов на этой территории. Посмотрите, например, на опыт Германии после Второй мировой войны: там выборы были предложены населению только после длительного процесса денацификации. Вот и на оккупированном Донбассе выборы по украинским законам возможны только после того, как будут арестованы и привлечены к суду все причастные к оккупации.

И в‑третьих, красной линией является поголовная амнистия. Люди, причастные к убийствам, оккупации и сотрудничеству с оккупантами не подвергаются амнистии.

Вот такие три красные линии. И это все требования России. Но должны быть выполнены требования Украины: полный вывод российских войск, прекращение военного и прочего снабжения и закрытие границ.

Поэтому я не верю в минские договоренности и в этот процесс переговоров, потому что Путин не уступит ни в одном из этих пунктов. Единственное, на что можно пойти, — это обмен всех на всех в части военнопленных.

Леонид Остальцев, владелец VeteranoPizza, основатель VeteranoGroup:

Я рад, что я не президент Украины, потому что это все очень сложная история. До ужаса.

Приемлемым условием для Украины может быть ситуация, если Путин вернет Крым, деоккупирует Донбасс, заплатит многомиллиардную компенсацию, заберет своих боевиков, либо на временно оккупированную территорию официально зайдет украинская власть и будут происходить суды.

Единственное, на что я надеюсь, что Зеленский встретится с Путиным, поговорит с ним. Потом выйдет к стране и скажет: ребята, вы знаете, я попробовал, вот честно попробовал, но он ничего не понимает. Поэтому мы уходим в глухую защиту и будем биться до конца. Будем расстраивать нашу армию, разрабатывать новые виды вооружения и становиться такой страной, глядя на которую Россия десять тысяч раз подумает, прежде чем привести сюда своих боевиков и марионеток.

Глеб Вышлинский, исполнительный директор Центра экономической стратегии:

Я бы снял экономическую блокаду ОРДЛО, конечно, на условиях возврата украинским собственникам «национализированных» предприятий. От искусственного разрыва производственных цепочек, потери собственности и рынка для украинской продукции мы не выиграли ничего.

А вот политическая интеграция оккупированных территорий пока что крайне опасна. Она сосредоточит ограниченные ресурсы государства на проблемной территории и поставит под угрозу европейский курс Украины. Замораживание конфликта с возобновлением торговли, на мой взгляд, оптимальный вариант на ближайшие годы.

Людмила Горделадзе, директор киевского кинотеатра Жовтень:

Конституция Украины содержит исчерпывающий перечень полномочий президента Украины. Объявление войны, капитуляция, объявление победы не относятся к единоличным решения президента. Международные договоры и соглашения президента должны быть одобрены Верховной Радой. И они не должны быть тайными.

Анатолий Амелин, соучредитель, директор экономических программ аналитического центра Украинский институт будущего:

Не готов к особому статусу оккупированных территорий, отличному от других регионов страны. Не готов к перекладыванию на Украину бремени восстановления Донбасса, разрушенного оккупационными войсками РФ. Не готов снимать с повестки дня вопрос Крыма.

В качестве компромисса готов к введению на пять лет миротворцев на всю оккупированную территорию для демилитаризации. На это время готов к контролю над такими территориями со стороны авторитетных международных организаций.

Готов поставить на паузу вопрос вступление Украины в НАТО при ускорении внедрения натовских стандартов в армии. Готов к восстановлению экономических связей с освобожденными украинскими территориями в рамках украинской налоговой и правовой юрисдикции.

Мирослав Маринович, правозащитник, проректор Украинского католического университета:

Фактически я не готов к каким‑то уступкам, потому что прежде всего не доверяю путинскому режиму, который уже нарушил все возможные договоренности. Поэтому буду с недоверием относиться к уступкам, даже если на первый взгляд они покажутся неплохими.

На мой взгляд, пусть лучше президент Зеленский приедет с этой встречи без договоренностей, чем с такими, которые могут навредить Украине.

Я понимаю, что для Зеленского это важная встреча. И я не против нее, пусть он себя проявит. Но при этом важно не довериться человеку, который на такое доверие не заслуживает.

Что касается звучащих предложений о дешевом российском газе, то и эти предложения нужно отбрасывать. Я понимаю, что социальная составляющая стала очень важной для нынешней Украины, я понимаю социальные проб­лемы людей. Но в нормальных демократиях государство пытается реорганизовать свои внешние займы, чтобы как‑то помочь людям, а у нас идут на сделки, сулящие дешевый российский газ. Этим вроде бы приносят людям улучшение их социальных условий, но ценой нашей безопасности, национальной, военной, религиозной. И мне кажется этот шаг ложным. В конце концов, посмотрите на разворачивающуюся ситуацию в Беларуси.

Александр Смирнов, креативный директор агентства Tabasco:

Я не верю, что в отношениях с Россией в принципе возможен компромисс. Пока Украина и цивилизованный мир не нашли способ переломить хребет этому хищнику, мы можем позволить себе лишь маневры, в которых важно не растерять людей, не потерять Крым, не растворить поддержку Европы и США.

Зеленскому предстоит сложная задача: обещать, не уступая, и соглашаться, ничего не давая. Не допустить обострения, консолидируя международных партнеров, которые только и рады улизнуть.

Ирина Бекешкина, социолог, директор фонда Демократические инициативы:

Не стоит пересекать главную красную линию — минские договоренности в интерпретации России. Чтобы там сразу прошли выборы, объявили амнистию и так далее. Не знаю, хватит ли у Кремля наглости предложить еще, чтобы эти территории имели право вето на внешнеполитические решения Украины. Но попробовать могут.

Я согласна на минские договоренности, но в интерпретации Украины: когда сначала эту территорию и границу контролирует Украина, а потом — все остальное.

Хотя понимаю, что для Кремля такой вариант будет означать поражение. Поэтому думаю, что ничем существенным [эта встреча] не закончится. В лучшем случае договорятся об обмене пленными и, возможно, продлят соглашение о транзите газа.

Впрочем, [со стороны Кремля] уже звучат завлекалочки о дешевом газе. Тем более что новая власть обещала снизить тарифы для населения, а чтобы это сделать, нужен дешевый газ. Но думаю, что Зеленскому не надо принимать такое предложение.

В конце концов, с Путиным стоит встречаться хотя бы для того, чтобы показать миру, что с ним трудно договариваться.

Зоя Казанжи, консультант по коммуникациям агентства E’COMM:

Верить Путину, думать, что мы сможем договориться, поиски компромиссов с Россией — это все наивные фантазии незрелых политиков. Все компромиссы с сумасшедшей бензоколонкой приведут к потере свободы и к уязвленной безопасности Украины.

Мы, к сожалению, не так сильны, чтобы позволять себе беспечное и доверчивое отношение к нашему восточному соседу-монстру. Компромисс с ним — капитуляция и стирание с карты мира Украины.

Важно опираться на наших союзников из США и ЕС. Важно быть последовательными и бескомпромиссными. Иначе будет как в поговорке: сунь палец — откусит руку.

Новое время