Николаевцы рассказали, как пытались защитить детей от войны, а попали в оккупацию

Анна и Александр узнали о войне из новостей. Информация о том, что бомбят крупные города Украины, а в Николаеве попали в военный аэродром, испугала семью. Вечером 24 февраля вместе с двумя дочерьми поехали к тете в поселок Первомайское. Были уверены, что там будет безопаснее, чем в городе.

Свою историю жизни под авиаударами и оккупацию семья рассказала Общественному.

24 февраля Анна, как обычно, готовила завтрак детям и собирала их в школу.

– Я их будила в школу. Дети, как обычно, берут телефон. Говорят: «Мама, так война началась». Я еще говорю: «Какая война. Давайте собирайтесь в школу». Они садятся, молча едят. И я беру, читаю школьный чат в «Вайбере». Читаю, думаю: «Не поняла», - рассказала Анна.

Александр также не мог поверить сообщениям в интернете: «У меня реакция была: «Аня, какая война?! Такого быть не может!».

Около восьми вечера в семье решили спасать детей и ехать к тете в Первомайске.

— Почему-то думали, что будет там спокойнее. Договорились с знакомым водителем. Он нас туда завез. Первые дни даже не чувствовалось, что что-то происходит. Спокойно все нормально. Поселок жил своей жизнью, - сказал Александр.

Как напоминает Александр, русские военные объезжали поселок. Но потом начали заезжать на центральную улицу.

— Все с «Z», но мы их узнавали не по их опознавательным знакам. Когда наши едут – они едут на броне, а те едут в броне, упакованы, одни глаза из отверстий видны. Потому что боялись, – рассказал Александр.

Многих солдат, которых привезли военными КамАЗами, вспоминает Александр, поселили в его школе.

— Они вышли, сразу же начали по селу ходить, показывать хозяйственность свою. Сигареты спрашивали. Уверяли: «Ничего страшного, нас не бойтесь». Приказали: «С сегодняшнего дня, чтобы свет у всех горел, все включайте, все будет хорошо», — вспомнил Александр.

По словам Александра, в Первомайском россияне не просидели и дня, потому что подразделения Вооруженных сил Украины пошли в атаку.

— Наши сразу зашли и начали их отстреливать. Там стрелковый бой начался. «Выкурили», наши всех «выкурили», — сказал Александр.

После атаки ВСУ российские войска стали использовать авиацию.

– Мы услышали гул самолета. И вот он пролетел. А мы буквально глаза с женой открыли. И все, что увидели – это вспышка, зарево и взрыв. Взрыв был такой, что вообще не понимаешь, что произошло вообще, — рассказал Александр.

Как вспомнила Анна, взрывы авиационных бомб испугали детей. Особенно младшую дочь.

- Я младшую взяла. Я ее стараюсь поставить, а она, взяла из испуга в руки одеяло и тянет. Я ее ставлю на пол. Она, должно быть, на нервах. Она обмякла, не становилась, падала. Я ее ставлю, она падает, и все, – рассказала Анна.

С начала бомбардировок вообще не раздевались, сказала Анна, а обувь ставили возле ванной.

— Практически всегда в подвалах после этого находились. И мы детям сказали, что-то слышите – сразу в ванную. Муж приходит и мне подает вещи, а я детям подаю, они одеваются. Сложнее всего было то, что света нет. То есть, когда бомбят, и нужно бежать в подвал. Мы бежим, когда телефоны разряжены, фонарики разряжены, – вспомнила Анна.

Дом тетки расположен неподалеку от сахарного завода, пояснил Александр, и российские войска били по нему из артиллерии и реактивных систем залпового огня.

— Они тот завод били три ночи подряд, где-то. Мы еще между собой смеялись, говорили: «Они, наверное, думают, что мы его отстраиваем за день, что они каждую ночь по этому заводу», — сказала Анна.

Второй раз поселок оккупировали в конце марта, рассказал Александр, войска пришли со стороны Киселевки.

— Вижу, что подъехало два бронетранспортера. Это у больницы они были. И за ними, как тараканы, куча. И они начали расползаться по поселку. Они так одеты были, как бездомные. Я поначалу не понял кто это. Мы не добежали буквально несколько шагов в подвал. А там стояла тетка уже на спуске, дети внизу были, – сказал Александр.

В подвал Александр бежал с соседским 15-летним парнем. Их остановил русский военный и приказал лечь.

– Он привел автомат. Ваня со стороны стоит, спрашивает: «Что делать?», я говорю: «Ложимся». Легли мы. И так, чтобы руки, пальцы были видны. А март, холодно. Ужасно. А Ивану сказал, чтобы вообще не двигался, потому что он начал руки протягивать, – рассказал Александр.

«Своих» россияне различали по белым повязкам.

– Я увидел белую полоску на колене. Не скотчем, а какой-то тряпкой замотана была. Из моих пальцев выбил последнюю папиросу. Я голову чуть-чуть приподнял — узкие глаза — якут, буряты эти заходили, — сказал Александр.

По словам Александра, выехать из поселка удалось благодаря волонтеру, приехавшему забрать дедушку.

— Ехали по полям… очень страшно. На дороге даже валялись трупы россиян. Наши хорошо тогда им насыпали. На поле тоже вертолет сбит был… Полностью выдохнули, когда доехали до первого блокпоста под Николаевом, — сказал Александр.

Как рассказал Александр, он родился в России и это сыграло с ним плохую шутку.

— На последнем блокпосте, когда проезжали, документы показываю. Охранник увидел, вернул паспорт: «Россия, город Челябинск». И так смотрит. Я говорю: «Ребята, это место рождения», — с улыбкой вспомнил Александр.

Напомним, за прошедшие сутки под удары попали населенные пункты Николаевского и Баштанского районов. В частности, прилеты зафиксированы на территории Галицыновской и Широковской общин. Повреждены жилые дома и промышленные объекты.