«Каждый по-разному спасает мир — кто-то в больнице, а кто-то на диване в пижаме»: истории украинских врачей за рубежом

С начала пандемии COVID-19 тысячи врачей в мире заразились коронавирусом. В Китае это около 3400 работников и работниц медицинской сферы, а в Италии их количество превысило 10 тысяч, 69 медиков умерли. Люди, работающие в сфере здравоохранения, в группе риска из-за постоянного контакта с инфицированными и истощения после многочасовой работы.

Hromadske поговорило с украинскими врачами и волонтерами в Испании, Чехии, Германии и США об их работе в условиях пандемии. Данные, приведенные в статье, актуальны по состоянию на 2 апреля.

«Страшно от осознания беспомощности»

Роман Глущенко, врач в Сарагосе, Испания

Сначала опытные инфекционисты и эпидемиологи, прошедшие не одну эпидемию в Африке, успокаивали: мол, угрозы нет, а в Испании одна из лучших систем здравоохранения в мире. Но оппонента недооценили.

Поняли, что ситуация серьезная, только когда волна накрыла Италию. Когда по случаю 8 марта в Испании проводили демонстрации, эпидемиологи заявили, что надо немедленно вводить карантин и готовить медицинскую систему к нагрузкам. Уже позже мы поняли, что упустили момент — инфицированные, не догадываясь, уже распространяли вирус. 14 марта в Испании объявили чрезвычайное положение.

Потенциально уязвимые группы населения установили быстро, учитывая опыт прошлых эпидемий — например, SARS или птичий грипп влияли на сердце. В последнее время заметны еще и другие симптомы — сухость глаз, головокружение, потеря обоняния. Когда эпидемия началась, приоритетом было установить общую картину, поэтому многие детали врачи не замечали. Но также важно понимать, что вирусы мутируют и приспосабливаются, и вирус, который сейчас распространяется в Европе, отличается от того, который распространялся в Китае.

Сначала не хватало даже масок — их шили вручную. В первые дни заразились многие работники медицинской сферы. Плановые операции и консультации отменили, а уже через 2-3 недели врачей, работавших из дома, например, урологов, привлекли к дежурству и работе в инфекционных отделениях. Когда и этого не хватило, привлекли студентов-медиков старших курсов. Многие мои знакомые заразились. Иногда врачей, имеющих легкие симптомы, даже не тестируют, потому что некому будет работать.

Глобально пришло понимание, что лучшей любую систему здравоохранения делают именно люди, которые, что бы ни происходило, каждый раз будут спасать, работая без надлежащих ресурсов, уважения и оплаты труда, которую на самом деле невозможно по достоинству оценить. Возможно, если бы эти моменты были приоритетными, удалось проблемы предотвращать, а не решать их.

Мы ожидаем пик заболеваемости в конце апреля — это примерно 270 тысяч госпитализированных. В стране есть 200 тысяч мест. Цифры фантастические, и именно это является ключевым фактором — люди, нуждающиеся в помощи, не могут ее получить. Из-за перегрузки системы пациентов с инсультом, инфарктом или онкобольных приходится оставлять на произвол судьбы, потому что люди не понимают, что сейчас надо оставаться дома.

Когда видишь, как в Мадриде из-за нехватки мест в больнице забирают экспоцентр и семь гостиниц, а ледовые арены превращают в морги, то кровь стынет, конечно. А когда видишь пожилого человека, который просит найти розетку, чтобы на всякий случай попрощаться с родными, или 25-летних ребят, у которых за считанные часы легкие заливает гноем, становится страшно от беспомощности и понимание, что эту ситуацию можно было бы предотвратить.

Семья и близкие люди — лучшая поддержка и для врачей, и для пациентов. Очень мотивируют ежедневные аплодисменты с балконов и слова поддержки в соцсетях. Хотя времени не хватает, организуют психологические вебинары о выгорании, а заодно рассказывают о социальном дистанцировании, избытке информации и одиночестве.

Месяц назад я объяснял друзьям в Киеве об угрозе от коронавируса. Они предложили написать статью и простыми словами рассказать о возможных последствиях, а впоследствии — завести Telegram канал, чтобы распространять важную информацию. Меня до сих пор удивляют фразы «вируса нет, это информационный терроризм». Но я понимаю, что причиной этого является недостаток информации — и это мотивирует писать дальше, хотя времени нет совсем.

И я очень рад, когда люди остаются дома и пропагандируют меры безопасности. Многие еще не поняли, но таким образом они очень облегчают работу врачей и защищают себя. Каждый по-разному спасает мир — кто-то в больнице, а кто-то на диване в пижаме.

«Современная история человечества не видела подобных цифр»

Григорий Лапшин, хирург университетской клиники Любека, Германия

Ситуация немного сюрреалистическая: в больнице почти нет пациентов и врачей, мы не оперируем планово уже две недели. Около 80% врачей сейчас дома — отдыхают и ждут своей очереди. Мы оперируем и лечим только тех пациентов, которые нуждаются в неотложной помощи.

Людей нет не только в клинике — так же их не видно и на улице. Все остаются дома. Власти разрешили выходить только в аптеку, больницу и супермаркет. Также разрешено бегать или заниматься спортом в одиночестве, а вот собираться только по двое.

Недавно канцлер Ангела Меркель подчеркнула, что ситуация очень серьезная и со времен Второй мировой войны не было момента, когда страна нуждалась бы в большей солидарности, чем сейчас. Летальность от коронавируса в Германии составляет 0,5% (данные актуальны на 27 марта — ред.). При этом в Италии умирает около 600-800 человек в сутки — это почти 10%. В Европе в среднем летальность от коронавируса — 6%. Такая ситуация сложилась за счет пожилых людей. Средний возраст инфицированных в Германии — 45 лет, а умерших — 81 год. В группу риска также входят люди с серьезными проблемами со здоровьем.

В Институте Роберта Коха считают, что заболеет 60-70% населения страны. Пик ожидают в мае-июне. В Германии 83 миллиона населения, 70% — это около 50 миллионов. Смертность в стране растет, и по лучшим прогнозам погибнет 1% инфицированных — 500 000 человек. Современная история человечества не видела подобных цифр.

В Германии делают около 160 тысячи тестов в неделю. Тестируют тех, кто контактировал с больными, у кого есть симптомы или работает в больнице. Госпитализируют только больных в тяжелом состоянии, остальные сидят на домашнем карантине две недели.

Такой подход к тестированию — один из факторов того, что в Германии по статистике много инфицированных, но низкая летальность. Путь для решения проблемы — выиграть время. Для этого и ввели такое тестирование: чтобы быстро идентифицировать и изолировать инфицированных. Второй шаг — защитить людей из групп риска. Третий, очень важный, — это успеть улучшить систему здравоохранения, чтобы не было резкого пика заболеваемости. Люди все равно заболеют, ведь коронавирус очень агрессивен.

«Когда в стране было двести больных, мы еще шутили. Теперь не до смеха»

Николай Побережный, студент медицинского факультета Карлова университета Праги, доброволец в Hořovice Hospital, Чехия

Когда ввели чрезвычайное положение в Чехии, университеты пошли на карантин, поэтому сначала мы просто сидели дома. Больных было мало, никто еще не понимал, что происходит. А потом количество инфицированных стало расти, поэтому врачи начали работать в несколько смен подряд. Тогда медицинские факультеты самоорганизовались и предложили в помощь студентов. Позже к инициативе присоединились профильные министерства.

Добровольцам предлагали выбрать больницу из перечня тех, кто согласились принять помощь от студентов. Сначала таких заведений было немного, а сейчас присоединились со всей страны.

Работа любой сложности. Самое простое — это следить за детьми врачей, пока те на работе. На базе университетов при больницах сейчас организуют детсады. Самое сложное — это работа в инфекционных отделениях. Студентам неплохо платят — 150 чешских крон (почти $6) в час. Это самая большая сумма, на которую может рассчитывать чешский студент.

Я работаю в небольшой больнице в 40 километрах от Праги. У нее не было инфекционного отделения, но теперь медсистема на пределе, поэтому у нас его открыли на базе неврологии. Мы можем выбирать смену для работы — утренняя, вечерняя или ночная, которая длится от 6 до 11 часов. Две мои самые длинные смены продолжались 13 часов.

Наша больница опечатана, один вход и выход. У входа установлены три временных палатки, где я работаю. Первая — студенческая. Мы опрашиваем пациентов и решаем, впускать ли их в больницу. Во второй палатке отдельно обследуют детей, а третья - изоляционная, для тех, у кого есть подозрение на коронавирус. У нас есть термометры, достаточно средств для дезинфекции, масок и защитных костюмов — по всей стране это в дефиците, но больница нас обеспечивает.

Пропускать ли пациента дальше, мы решаем на основе анкеты — был ли человек на индивидуальном карантине после возвращения из опасных регионов и есть ли симптомы COVID-19. Если хотя бы на один вопрос ответ положительный, человека в больницу мы не пропускаем. Пациенты, не требующие серьезного осмотра, идут домой, а те, кому необходима помощь — в изоляционный палатку, где с ними работает врач.

За смену может быть тысяча человек, все время надо быть на ногах. Моя задача — выполнять все за пациентов: бегать в больницу за рецептом или справкой, отвозить пациентов на коляске. Это утомительно. Ежедневно мы принимаем около десяти человек с признаками COVID-19. Люди в Чехии в основном сидят дома, когда у них есть симптомы коронавируса.

Мы подписали контракты до середины апреля, но уже получаем предложения продолжить работу. В моей больнице расширяют инфекционное отделение, потребуются добровольцы — и я, наверное, туда пойду.