236 дней оккупации, террора и веры на возвращение: как ВСУ освобождали Снегиревку от российских оккупантов

На рассвете 19 марта в городе Снегиревка Николаевской области раздаются несколько мощных взрывов. На месте прилетов российских ракет — воронки, а над городом виднеется бешеный дым. Через несколько часов местные медиа напишут: враг оккупировал город. За этим последуют более 200 дней оккупации, террора, партизанщины и ожиданий, пока 10 ноября 2022 года не станет известно: Снигиревщина уволена.

НикВести рассказывают о том, как местные продержались 8 месяцев под контролем РФ и чьими силами община была освобождена.

Первые сообщения о начале наступления на позиции войск РФ в Снегиревке начали появляться 8 ноября. Атаки на город происходили с северного и восточного направления. Чтобы помешать продвижению ВСУ, россияне начали активно взрывать мостовые переходы.

Отступление руководство Минобороны РФ объяснило трудностями снабжения армии на правом берегу Днепра, где находится Херсон.

Снегиревка была освобождена силами 131 отдельного разведывательного батальона. Боевой медик взвода разведки спецназначения, который тогда был в составе батальона, вспоминает, что за полтора месяца до увольнения россияне пытались накрывать их позиции по артиллерии, однако помешать наступлению им не удалось.

– 1,5 месяца мы буквально ловили минные снаряды. Впоследствии после долгой работы артиллерии, мер авиации мы пошли в наступление и начали отрезать поставки россиян, их пути для ротации. Они начали отступать, боясь попасть в окружение. Мы уже по остаткам тех, кто не успел отойти, заходили в Снегиревку, добивали их с другими подразделениями. Там было много боевых товарищей (имеется в виду российские военные — прим.), которые не имели связи, сидели в посадке, они знали, что россияне отошли, и уже в окружении ВСУ. Таких случаев было очень много. Среди российских военных тогда попали в плен около 10 человек суммарно по разным участкам. А сколько их было по всему правобережью, никто не вспомнит. Перед Снегиревкой мы были на позициях в селах Максимовка, Вавилово и Центральное – это все одно направление. Их позиции были недалеко. И это были далеко не «тупые русские», это были учения, подготовленные люди, проблема была в том, что их много. У нас часто недооценивают врага, и это очень зря, – рассказывает он.

Значительную роль в освобождении города и уничтожении враждебных позиций сыграли жители, прилагавшие немалые усилия, не имея стабильной связи, чтобы сообщать ВСУ о местах дислокации войск РФ.

– У меня они были в поле внимания все время. Только какая-то смена места, или кто-то заезжал, я шел поднимался на самую высокую точку, дерево, лестницу, крышу и ловил связь, звонил по телефону нашим. Да, с пониманием, что это риск и могут увидеть или донести, но другого варианта у нас не было. Тратить время мы не могли, — вспоминает местный житель общины Александр.

Несмотря на четкую проукраинскую позицию местных, нашлись и те, кто поддержал оккупантов, перейдя на их сторону.

Медик Снигиревской больницы Валентин Шмигельский, оставшийся в оккупации до конца апреля, вспоминает, что случаев сотрудничества представителей разных учреждений с врагом было немало. И сразу добавляет — ни один из врачей не стал работать на врага.

— В первый день они пришли ко мне, говорили, потом мы вышли на улицу, их было 150 человек, стояла тяжелая техника. Я спросил у них, зачем они к нам пришли, неужели у них мало своей земли, мы здесь жили спокойно и никого не трогали. Они отвечают, что пришли не землю забирать, а бороться с нацистами. Они на меня начали морально давить. Россияне думали, что запугают нас, но никто не сдал ни одной фамилии наших воинов. Вместо этого мы начали готовить раненых военных к эвакуации, подделывали документы. Некоторые даже просили нас уничтожить их документы, лишь бы никто не узнал их имен. В Снегиревке людей предали полицейские, учителя, некая исполнительная власть, но не работники больницы! – говорит врач.

В апреле в медучреждении начались проверки, допросы работников и пациентов. На Пасху россияне пришли с обыском сначала в больницу, а затем и в квартиру мужа. После нескольких часов допросов ему предложили в течение 24 часов покинуть Снегиревку.

– Не знаю, почему они оставили меня живым тогда. Но я горжусь тем, что из больницы никого не забрали из наших военных, терробороны и АТО. Один единственный человек, который вышел из больницы в наручниках, перед этим просидев в камере, это был я, – добавляет Валентин Шмигельский.

По официальным данным известно, что в ходе активных боев за весь период оккупации было повреждено или разрушено более 2 тысяч зданий, 40 многоквартирных домов, 20 учебных заведений.

Главный редактор газеты «Известия Снигиревщины» Игорь Новиков рассказал, что из-за атаки значительно пострадало помещение редакции газеты, а имущество было украдено.

— Очень много зданий пострадало. Сильно повреждена была наша редакция, без окон была, все перевернуто. Имущество забрали. Был автомобиль, его тоже забрали орки. Долго искали, но так и не удалось ее найти, — говорит главред газеты.

Кроме жизни под системными обстрелами, снеговчанам приходилось выживать 8 месяцев без света, газа и воды. После избавления от «русского мира» в Снигиревку начала возвращаться цивилизация.

Люди вспоминают, что работы на данной территории продолжались медленно, чтобы подать свет хотя бы в один из микрорайонов города, у специалистов «Николаевоблэнерго» уходила неделя.

— Был природный газ, отключили или отбили его, я не знаю. Ни воды не было, ни света, ничего. Так и жили, — рассказывали местные в день увольнения со слезами на глазах.

О том, кто возглавит будущую военную администрацию Снигиревки, было известно еще до того, как украинские военные зашли в город. На решение власти, как говорит Иван Кухта, повлияло его непосредственное участие во всех процессах и коммуникации города и областного руководства.

— Это не секрет, что Снегиревка мой дом. К тому же я был избран депутатом общиной Снигиревщины. На это решение повлияло именно то, что с первых дней я занимался городом, помогал в разных направлениях, это и гуманитарка, и эвакуация. Поэтому, думаю, было решено, что я буду этим заниматься. Коммуникация между Снигиревкой и областными властями во время оккупации произошла из-за меня, — говорит чиновник.

По подсчетам главы военной администрации, до полномасштабного вторжения России в Снигиревке жили около 12 000 человек. Сейчас живут в городе около 7 тысяч, в общине – до 14 тысяч.

За день до освобождения города украинские власти и военные призывали только к одному – информационной тишине.

Утром 10 ноября в телеграмм-канале руководителя Офиса Президента Андрея Ермака появился значок птицы снегура, намекая, очевидно, на увольнение Снегиревки.

После этого в сети появилось уже легендарное видео, на котором бойцы 131 разведывательного батальона Вооруженных сил рапортуют об увольнении населенного пункта.

— Если честно, у нас тогда постоянно сыпалось много информации о том, где находятся россияне. Поэтому не то чтобы я что-то чувствовал сразу. Поначалу такой эйфории не было. Это пришло уже после 6-8 часов после увольнения. Уже со временем появилось понимание, что мы зашли, что люди нас ждали почти год. Так же, как нас до сих пор ждут люди в Керчи, Ялте, Севастополе, Донецке, Луганске. Они есть и никуда не пропали. Это наши украинцы, которые должны вернуться домой, — заверил военный взвод разведки спецназначения.

Сейчас Снигиревская община продолжает приходить в себя от последствий оккупации. Говоря об этом времени, местные с особым теплом вспоминают и благодарят тех, кто освободил их от врага, заплатив за это самой ценной своей жизнью.

Алиса Мелик-Адамян, «НикВести»