«Я лежал и слышал, как орки добивают раненых», — боец ТРО рассказал об обороне Снигиревки в марте

Боец Теробороны из Снигиревки Максим Сокол получил тяжелое ранение во время обороны 1 марта Снегиревки Николаевской области от российских оккупантов. Город находится в оккупации с 19 марта.

Об этом он рассказал в интервью «Наш Город» .

Первое марта Максим Сокол называет своим вторым днем рождения, ведь именно тогда он получил серьезное ранение, из-за чего едва не погиб.

Поддержи тех, кто каждый день держит город в курсе

Клуб НикВести — место, где читатель и редакция по одну сторону.

Участники имеют закрытый чат, эксклюзивную рассылку о закулисье жизни журналистов, видят новости раньше других и влияют на изменения.

Присоединяйся. Вместе сохраняем город светлым

Разовая поддержка Ежемесячная подписка

₴ 50 ₴ 100 ₴ 500

Поддерживать

₴ 100 ₴ 250 ₴ 500

Безопасная оплата

Получателем пожертвований является ОО «Николаевский медиа хаб» (ЕГРПОУ 45160758). Совершая пожертвование, вы подтверждаете, что сумма не подлежит возврату и может быть использована ОО на реализацию ее уставной деятельности, в том числе на поддержку независимой журналистики и создание общественно значимого контента. Публичная оферта.

— Был день, когда наши вертушки работали по вражеским грузовикам, это было в соседнем селе. Пацаны туда уехали, мы ждали оружие. Мой дед на Волге притащил ребятам на блок-пост зенитку. Разлагали шипы, укрепляли блок-пост и ждали, – говорит он.

В день ранения ближе к вечеру военные, ТРО и гражданские уехали на выезд из города в Херсонскую сторону, рассказывает он: Мы сели в засадах у дороги, а мне один мужик говорит: Кто смелый – пошли со мной. И я ушел. С собой только нож и зажигалка Zippo для коктейлей. И вот начали идти БМП и грузовики российские, и мы начали их забрасывать коктейлями, чтобы подсвечивать, чтобы наши военные их «валили» из РПГ».

Парень рассказывает, что внезапно он почувствовал сильную взрывную волну и боль в затылке: или враг бросил в его сторону гранату или это был осколок чего-нибудь другого.

— Я почувствовал, что голова истекает кровью, немного отбежал. А мужчина, который в начале меня звал, это местный – его зовут Виктор. Он меня оттащил подальше и спрятал в камышах. Он на себе меня тащил и спрятал. Там был пруд и старые такие желтые камыши, – вспоминает он и добавляет, что там он провел пять часов, пока за ним не вернулись.

Орки вылезли из горящих машин и начали убивать выживших. Просто ходили и стреляли. Я не знаю, сколько погибло, но нас было где-то 15 человек, может, и больше. Они ходили и стреляли, но я помню все – я не терял сознания. Один из наших сказал орку: «Ну, все, пока, уйобки!». И его застрелили. Я тогда думал, что мое время пришло. Либо умру от ранения, либо меня пристрелят. Дальше я проснулся на операционном столе, из меня вытаскивали осколки. Потом привезли в Николаев, там тоже были операции, – вспоминает Максим Сокол.

Он рассказал, что в это время врачи сделать ему уже несколько операций.

— Одна была необходима, потому что один осколок стал гноиться. Это вызвало множество проблем. Один осколок останется в моей голове навсегда, как и две титановые пластины. Четыре месяца я был как овощ – видел галлюцинации, смотрел в одну точку. Я говорил, что лучше смерть, чем быть инвалидом. В ВСУ меня не взяли, потому что я «сердечник» – есть диагноз. Но сейчас после реабилитации я пошел бы снова, в ТРО, куда угодно, если возьмут, – рассказал парень.

Ранее глава Николаевской ОВА Виталий Ким поделился информацией, что из временно захваченной Снигиревки бегут коллаборанты и представители оккупационных властей.