Халатность ценою в жизнь

Война уже вошла в нашу жизнь. Многие стараются не замечать ее. Из последних сил цепляясь за остатки мирной жизни, они пытаются спрятаться за лентой новостей, подолгу обсуждая хитрый геополитический поворот во время последнего футбольного матча.

Конечно, судьба нынешнего конфликта во многом зависит от позиции Вашингтона, Берлина и Москвы. Но сегодня взгляды всех участников процесса прикованы не к столицам мировых держав, а к небольшому участку карты Европы со скромными, но уже кричащими названиями населенных пунктов – Славянск, Краматорск, Дружковка, Артемовск, Горловка…

И главный украинский дипломат сегодня – не министр иностранных дел и не президент, а украинский солдат.

И это не пафос, и не ради красного словца. Мы оказались в той точке истории, когда успех армии, каждая пядь украинской земли или точка на карте, перешедшая под контроль Нацгвардии и Вооруженных сил дают Украине куда больше оснований требовать поддержки мирового сообщества, чем сухие выдержки норм международного права.

Реклама

Однако рядом с многочисленными подвигами маршируют и ошибки, глупости и преступная халатность, которые стоят жизней конкретных солдат.

В инциденте, который я изложу, я сознательно не указываю ни место, ни названия подразделений, ни фамилий участников, ни их позывные. Менее всего мне было хотелось дискредитировать кого-либо до выяснения всех обстоятельств. Об этом случае уже известно руководству АТО, им уже занимаются правоохранительные органы, и в случае надобности я готов дать показания по инциденту.

СМЕРТЬ ОТ СВОИХ

Я приехал в город N и планировал в тот же день выехать дальше, на восток. На месте договорился с бойцами одного из батальонов – нам было по пути. Ребят знал давно, доверял им на сто процентов.

Выехали после обеда на большом внедорожнике с открытым кузовом. В машине нас было семеро – трое в кабине, четверо – в кузове. Было жарко, майка под бронежилетом промокла насквозь, и я сам попросился в кузов. Места было немного, сел спиной по ходу движения, опершись на кабину, ноги уперлись в баллоны с водой.

Камеру выключил и отложил рядом. Снимать ничего не планировал, поскольку ничего неординарного по пути не ожидалось. Дорога пролегала по территории, которую контролировали украинские войска. Все как обычно – дружественные блокпосты, местами зеленка, степь.

Из города выехали спокойно. Уставшие после утреннего боя и разморенные под солнцем бойцы расслабились. Ехали не быстро. Городок, куда мы направлялись, располагался километрах в семидесяти, доехать планировали минут за сорок.

Примерно в двадцати километрах от городской черты дорога расширилась. По обе стороны растянулись поля. Где-то вдалеке прямо на линии разметки завиднелся БТР с украинским флагом. Дорога была уже достаточно широкой, чтобы разминуться.

Внезапно воздух прорезал выстрел. За ним еще один. Машину качнуло. Ребята, сидевшие в кузове, растерянно передернули затворы, выкрикивая "Свои!". Пассажир на переднем сиденье успел крикнуть "Вытяните руки! Руки вытяните!". Машина ощутимо замедлилась.

Крики уже слышались не только впереди машины, но и по бокам. Как выяснилось потом, бойцы из БТРа высыпали вдоль дороги и держали машину на прицеле. Кто-то – позже говорили, что командир подразделения БТРа – крикнул "Не стрелять!". Но было уже поздно. У кого-то сдали нервы.

Прозвучало с десяток выстрелов. Кто и куда стрелял, было не разобрать. Отстреливались ли наши, из машины, я так и не понял. Наверное, да. Но те, кто были на дороге, стреляли уже не только впереди, но и по бокам.

Сзади послышалось два или три глухих попадания в кузов. Пикап уже кренился на бок. Одна пуля, влетев в боковое окно, разбила заднее стекло в кабине и пролетела между мной и бойцом сидевшим справа.

Сейчас я думаю, что стрельба длилась секунд тридцать, не более. Наконец машина остановилась. К нам подбежали бойцы из БТРа.

- Вы бл… как хера без флага едете?! Где опознавательные знаки? – кричали бойцы из БТРа.

- Какие нафиг опознавательные знаки?! Мы на своей территории! Мы же подняли руки, вы же видели…

- Да не видели мы…

- Бля… помогите достать раненных!

Первым из кабины с жутким хрипом вывалился водитель. Сзади из прорези между бронежилетом и разгрузкой, через майку хлестала кровь. Лихорадочно хватая воздух губами, он сразу упал на землю.

Рядом, сквозь крики бойцов из кабины слышались стоны со стороны пассажира. "Раненный… Здесь раненный…". Боец держался за голову, лицо и шея залиты в крови, вторая рука непослушно свисала вдоль туловища. Позже оказалось, что пуля прошла по касательной, не задев черепную коробку. Прострелено предплечье.

Тем временем с выпавшего из кабины водителя сорвали амуницию, разрезали майку. В спине у солдата зияла кровоточащая воронка. Парень бледнел на глазах, каждый вздох отдавался диким глухим свистом. Рану ему кое-как перевязали, и, пока останавливали проезжающие мимо машины, чтобы добраться до ближайшей больницы, дважды вкололи адреналин…

Водитель скончался, не доехав до больницы. Второй боец с многочисленными ранениями был госпитализирован и до сих пор находится под присмотром врачей…

Это не friendly fire. Все это случилось не в бою, а на сравнительно мирной территории, повторюсь, контролируемой украинскими войсками. На этом участке не было даже блок-поста.

Отделение, которое открыло огонь по своим, располагалось примерно в километре от места перестрелки. По словам бойцов, у них якобы была информация, что по трассе движутся два джипа с башнями-пулеметчиками. И они по ошибке приняли нас за один из этих пикапов.

Позже говорили, что вечером подразделение снялось с позиции и поменяло расположение. На момент, когда я покинул расположение батальона, потерявшего бойца, никто из командиров блокпоста на связь не вышел. Не было ни извинений, ни попыток выяснить, кто допустил ошибку.

Сейчас этим инцидентом занимаются правоохранительные органы. Составлен протокол, допрошены бойцы и ведется следствие. Жизнь бойцу это не вернет. И, да, мы все понимаем, что это война и на войне такое случается.

Но это показательный пример. Находясь там, на фронте я неоднократно становился свидетелем халатности, отсутствия координации и банальной человеческой глупости.

Я слышал отчаянный рассказ комбата, которого вместе с охраной избили бойцы другого подразделения при проезде через блокпост. То ли не узнали, то ли вспомнили старый конфликт между командирами – не разбираясь, отобрали оружие и документы, арестовали охрану, а когда ошибка выяснилась – комбата отпустили и одного, без транспорта, оставили посреди трассы.

Я видел, как танк, о прибытии которого просто забыли (!) предупредить, на полном ходу, без опознавательных знаков ворвался в лагерь блокпоста и его чудом не подбили свои же.

Я понимаю, что это война, и на войне такое случается. Более того, еще месяц назад состояние украинской армии было куда более плачевным. Рывок, который сделал Генштаб, штаб АТО, многочисленные спонсоры и добровольцы – колоссальный. Без преувеличения. Сил, средств и патриотизма им не занимать.

Но этого мало. Украине еще предстоит оценить подвиг тех, кто в эти дни стоит на передовой.

И он бесценен не только тем, что тысячи людей абсолютно добровольно покинули свои дома, семьи, профессию, комфорт и уют. А еще и тем, что львиная доля этих тысяч – это успешные, состоявшиеся люди, которых сложно упрекнуть в наивности или недалекости, но которые готовые жертвовать собой. Не абстрактно, когда-нибудь. А здесь и сейчас, каждую минуту.

Разбрасываться их жизнями преступно вдвойне.

Мустафа Найем, Украинская Правда