Почему Николаев – не Кандагар

В те мартовские дни, когда Украину потрясло зверское убийство Оксаны Макар и внимание нации было приковано к взволнованному Николаеву, западные СМИ, тоже наперебой, обсуждали не менее ошеломляющее преступление – дело сержанта американской армии Роберта Бейлза, обвиняемого в убийстве 17 гражданских афганцев, в том числе женщин и детей. Словно в довершение параллели (временами судьба любит так жестоко выставлять сюжеты!) там также была попытка сжечь трупы жертв, чтобы зачистить следы. И вообще, профессионально тренированный погромщик с автоматом против спящей крестьянской семьи – это примерно то же самое соотношение сил, что троица насильников – против 18-летней девчонки с классически виктимным поведением.

Подобен даже мотив, который в обоих случаях, похоже, сыграл роль «спускового крючка»: сержант Бейлз, по предварительным сведениям, помчался среди ночи «мстить» на первых попавшихся дехканах за своего товарища, которому миной оторвало ногу, – а сожительница одного из николаевских убийц Евгения Краснощека в откровении первого шока призналась было прессе, что тот хотел убить ее, а когда она с ребенком ушла, «отыгрался» на первой попавшейся под руку...

Словом, по хорошей формуле Олега Коцарева, «мир – это та же Украина, только большая». Вся история человеческой цивилизации – это по большому счету история того, как обуздать зверя в человеке, и более пригодными для жизни являются те общества, в которых «красные линии» для того «внутреннего зверя», который сидит в каждом из нас, прочерчены четко и недвусмысленно. Разница, как всегда, в нюансах (дьявол прячется в деталях, говорили древние!) – в подробностях той «красной разметки». Так вот о них.

«Украина не Америка», или Почему Николаев – не Кандагар

В обоих случаях – что в Кандагаре, что в Николаеве – убийство беззащитного совершил не просто «зверь, вырвавшийся на волю» (напился, психанул, «сорвало крышу»...), а физически более сильный – по «праву силы», вложенным ему в мозги задолго до того, как он «переступил красную линию» – социально и идеологически. То есть и Бобби Бейлз, и николаевские насильники были к преступлению ГОТОВЫ – предварительно «обработанные», как ранее Андреас Брейвик, куда более мощными, чем они, силами, которые успели убедить их, что они не «твари дрожащие», а «право имеют» – право решать, кому жить, кому умирать и при необходимости уничтожать без сожаления тех, кого по умолчанию считают «дрожащими тварями» («этих черных», «эту шлюшку»...). Собственно, в этом и кроется корень зла. А уже само преступление – это только следствие: симптом, а не болезнь.

Еще проще говоря: те, которые перешагнули «красную линию», были «не одни». За сержантом Бейлзом стояла (и стоит!) самая мощная в мире армия – и можно не сомневаться, что, рванув тогда в ночь «разгневанным мстителем», он чувствовал за собой, по крайней мере, моральную поддержку товарищей по оружию, а не исключено, что и не только моральную: появились уже свидетельства, будто он был на той карательной акции не один, и нетрудно предположить, что вся линия защиты будет строиться как раз на том, чтобы доказать обратное: сбросить все на «временно сорванную крышу» одного лузера, которого, мол, упустил армейский психолог (в Википедии уже появилась биография Бейлза, где подробно освещаются его семейные и финансовые проблемы!), и такой ценой сохранить «честь мундира». Все это знакомо до боли: каждой власти свойственно защищаться, и в этом смысле между Украиной и так называемым «цивилизованным миром» разница исключительно в методах той защиты – и в ресурсах общественного за ней контроля. В тех «деталях», в которых и прячется дьявол.

В Николаеве тоже, помнится, все началось с «защиты» – и тот взрыв общественного протеста, благодаря которому трагедия Оксаны Макар только и смогла попасть в фокус национального внимания, стал реакцией на безошибочно угаданное городом за спинами задержанных «покровительство», что сразу получило и самое очевидное, на поверхности, объяснение: «мажоры»! мажоров крышуют!..

«Мажоры» – это действительно на поверхности: ярчайшийукраинский символ ничем не ограниченного «права силы». Те, чьи родители в 1990-е делали свои капиталы, руководствуясь исчерпывающим лозунгом авторства Павла Лазаренко «В Украине можно все!», обычно элементарно не имели откуда получить хоть какое-то понятие о «краснойлинии» –и в этом смысле действительно представляют постоянный источник социальной опасности: «группа риска», целый отдельный слой морально дефектных личностей, у которых шансов на полноценную общественную адаптацию, к сожалению, не так-то и много... По аналогии их лучше всего было бы назвать армией сумасшедших мародеров. Они искренне верят, что им «можно все» – и стритрейсинг устроить на столичном проспекте в час пик, и мента, когда свистнет «стоп», отмантулить с криком «Да ты знаешь, кто мой папа/мама!», и девушку в баре чуть не ногами побить, когда откажет, – мама и папа гот всего отмажут (и правда же, отмазывают!).

Мне трудно судить об уровне «мажорства по-николаевски» – журналистика, эта «четвертая власть», в Украине работает не намного действеннее, чем первые три, и если о Бобби Бейлзе известно все, что нужно для полного социально-психологического портрета (вплоть до суммы взятого его женой кредита на дом!), то в деле николаевских насильников сколько-нибудь вменяемой социальной аналитики не сыщешь – особенно с того момента, когда инициативу перехватили российские СМИ с присущей им агрессивностью и откровенно бульварной «желтизной» («Расстрелять, как бешеных собак», «А вы знаете, что она была проституткой?» и т. д.). Впрочем, из общественной журналистики, которая отчасти компенсирует у нас дефицит профессиональной, видно, что дело там может быть не только в мажорской вседозволенности: по крайней мере, один из обвиняемых (тот же Евгений Краснощек) был связан – по крайней мере, через соцсети – с российскими неонацистами. Видно, недаром первой политической силой, которая поспешила громко возмутиться николаевским изуверством, стал «Русский блок». Им таки надо было быстренько «отмежевываться» – пока никто не спохватился и не обратил внимание на вынырнувший «в контакте» одного из насильников «мотиватор»: «славянски-единый» танк с российским, украинским и белорусским флажками, реклама для «Русского блока» в тот момент едва ли приятная... Не исключено, что этим объясняется и созданная в России «группа поддержки» николаевских «танкистов», которая уже вроде бы собрала им более 100 тысяч гривен на адвоката: «славянское единство» в действии. Но целостную картину, повторяю, составить невозможно. 

А надо бы, ох как надо! Собственно, в таких случаях и надо, и это в интересах духовного здоровья нации, знать всем и каждому, с привлечением профессиональных психологов-философов (в случае сержанта Бейлза дискуссии в прессе дошли до критики американского образования и общественной роли церкви!), как росли будущие преступники, что и кого слушали-читали, в каких средах формировалась их система ценностей, прежде чем выдать на-гора страшную формулу: «Что такое женщина? Система жизнеобеспечения влагалища» (даже не «тварь дрожащая», получается, а просто уже механический девайс!), – все те вещи знать, без которых невозможна адекватная социальная диагностика, а значит, невозможно и лечение болезни... И такое знание – о нас самих – нам не обеспечит полуюродивое шоу на Первом канале российского телевидения (где, ей-богу, только наши николаевские провинциалы и были похожи на нормальных людей и вели себя достойно!); не обеспечат его и толпы нахлынувших из России гастарбайтеров-«варягов», которые «правят» нам телевидение украинское, навязывая с экрана зрительской массе (а это преимущественно село и малые города – как раз поставщики мегаполисам новых Оксан!) «свою» Украину, то, как ОНИ нас видят, – и не давая нам разглядеть себя самим. А других мейнстримных информресурсов для анализа наших социальных болезней у нас и нет – разве что в интернете, на маргинесе...

И вот это и есть наша настоящая «тихая» оккупация. Куда серьезнее, чем до сих пор сущий «режим», – хоть Кучмы, хоть Януковича: невозможность обществу увидеть себя и понять, что с ним происходит. Ведь для этого нужно постоянно действующее свое, независимое, собственного изготовления информационное поле – а его-то из-под нас в течение целого прошлого десятилетия помаленьку и вытягтвалибез всякого сопротивления от любой из украинских властей, сколько бы их за это время ни побывало «пристерні»… ?Вытягивали, пока не оставили нас –на самомсевернососедском «вторсырье», сквозь котороеуже ничего не разглядишь, за исключением все тех же именитых морд, которые, как заведенные, играют «под палочку российского дирижера» свое «лайв-шоу» – единственный многолетний телесериал украинского производства. И плевать хотели на то, как там живет и что поделывает тот плебс, который их смотрит. 

Чья жизнь сколько стоит

Иногда в ходе того «лайв-шоу» они проговариваются. «Меня не интересует, жив ли он, – изрек было в 2009-м писатель (да!) Владимир Яворивский о крестьянине Валерии Олейнике Олийныке ?, – меня интересует, стрелял ли ДЕПУТАТ!» Поблагодарим господина Владимира за откровенность: большинство наших «охлократов» такого все же вслух не озвучивает и таким чеканным слогом не владеет, а просто молча давит «быдло» (то, которое ездит не на лексусах, а в троллейбусах и маршрутках) и интересуется его судьбой лишь тогда, когда на нем можно сорвать какой-нибудь электоральный джекпотик. А, и еще когда быдло можно использовать как пушечное мясо, – это Александра Турчинова так пробило на откровенность прошлым летом, что он накинулся на киевлян, как политрук на «чернорубашечников»: как, мол, смели «стоять на тротуаре и есть мороженое», когда надо было бросаться под колеса автозака, которым вывозили Юлию Тимошенко? (Ну ясно, «быдлу» все равно под колесами погибать, так почему не тогда, когда пан скажет?) Только как-то не слишком много внимания в нашем информпространстве к таким «фрейдовским оговоркам» (а их можно насобирать преобильно, я вспоминаю только «самые художественные»!), – и кстати, до какого там «быдла» с сердечным приступом недавно не доехала «скорая», не сумев пробиться сквозь всепарализующий царский кортеж Виктора-Нашего-Януковича? Уже забыли? И имени на слуху не осталось помянуть?..

Нет, оно можно, конечно, «отрезать яйца» трем юным нелюдям, которые поизгалялись над подобранным в баре интернатским ребенком (тоже «мясом» в их глазах!), выпустить пар – и на том успокоиться. Но «красные линии», которые насильники перешагнули в ночь преступления, затерты были в их сознании задолго до того, и есть подозрение, что они тех линий вообще в своей жизни не застали, не знали даже об их существовании... И сколько их, таких «безлинейных», и совсем уже не обязательно «мажорных» по стране подросло, неизвестно. Потому что существует такая вещь, как КУМУЛЯТИВНЫЙ эффект от системного духовного растления. Когда из года в год, десятилетиями, в стране бесстыдно продолжается открытая публичная демонстрация социальных привилегий, полученных преступно нажитыми капиталами (за которые никто даже не начинал еще оправдываться!), – это не что иное, как скрытая пропаганда преступности. Когда цена человеческой жизни ставится в зависимость от суммы нажитого капитала (бомж и миллионер перед законом не равны, «меня не интересует, жив ли он!»), – это не что иное, как скрытое людоедство. И когда и то и другое затягивается во времени настолько, что в этой атмосфере успевает вырасти новое поколение, то уже в этом поколении обязательно начнет взрываться накопленное в период межвременья – вот такими «бомбами», как в Николаеве... 

Что посеяли, то и жнем

Песня про Галю

Если бы еще не многолетняя «тихая оккупация» (назовем прямо: денационализация нашего культурного и информационного пространства), то этот «кумулятивный эффект» хоть как-то тормозился бы другими «красными линиями» – морально-обычными, которые закодированы в культурной памяти каждого народа (благодаря которым этот народ и выжил, не растворился среди других во тьме веков). То есть у нации поддерживался бы исторически апробированный, «естественный» для нее механизм «цивилизационной самозащиты». Но кажется, общий суммарный шум об «ущемлении прав русскоязычных» в сопровождении гопницких улюлюканий над «вышиванками и кувшинами» у нас давно перекрыл и без того не слишком смелые попытки украинской культуры втиснуться в мейнстрим на хоть немного более заметное, нежели в УССР, место – не декоративное, а, как говорили наши классики, «строящее»... А такая культурная амнезия ой как серьезно обезоруживает народ перед продолжительным воздействием системного разложения! Прислушаемся к специалистам, к Семену Глузману: совместное исследование Ассоциации психиатров Украины, КМИС и университета Стони – Брук (США) показало, что карта уровней наркотизации и алкоголизации и их последствий в Украине полностью совпадает – и кто бы подумал – с картой распространения языков... Такая вот закономерность: где выше уровень русификации (отключено «поддержку предков»!), там, соответственно, хуже и с душевным здоровьем – хуже статистика по наркотикам, алкоголю, депрессиям, суицидам... Так сказать, низкий уровень морально-психологического иммунитета у населения: «сломано защиту».

И Оксану Макар тоже некому было защитить – не только в тот роковой вечер, а за все 18 лет ее скорбной жизни. И ни мама, ни бабушка уже не пели ей песни о Гале, которую несколько веков назад тогдашние «мажоры» точно так же «обманули, забрали с собой» – а потом «привязали к сосне косами» и «подожгли сосну от самого низа»... «А кто дочек имеет, пусть учит...» Не звучит по тем барам, где тусуются сотни тысяч таких Оксан, «Галя» – звучит шансон. «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже...». И некому «научать».

Смазаны наши «красные линии». Смазаны, затерты. В Кандагаре – там все понятно: пришла чужая армия на танках и БТРах, вооруженный каратель сделал масакру – классика жанра. А у нас, говорят, независимость (и большинство населения в это верит!) – и только виртуальный танчик «единства» незамеченным, оставленным без внимания движется сквозь мозги, все больше засоряя их грязной информационной пылью и «зачищая» по дороге механизмы понимания и оценки того, что с нами происходит. И «линий разметки» уже почти не видно: живым, упорно «неотбитым», как показали николаевские события, остается разве что инстинктивно точное ощущение несправедливости – и неприятие насилия. Тем пока и держимся. Тем и николаевских насильников удалось вернуть под суд – общим натиском общественного гнева вправить «прогнутый» каркас украинского права.

В принципе, это опять же «эффект Майдана», только в миниатюре: навалившись «всем миром», один раз заставить дисфункциональную власть выполнять те функции, которые ей по определению выполнять надо. А дальше, как и в 2004-м, – стоп! Дальше «майдан» не знает, что делать...

И расходится по домам и барам. И включает телевизоры. И слушает шансон.

Шоу продолжается...

Оксана Забужко, писательница