Жестких ограничений больше не будет? Как изменится ситуация с правами человека после пандемии

Нарушения прав человека из-за карантина фиксируются во всем мире, особенно в странах с тоталитарным режимом, с высоким уровнем цензуры и отсутствием доступа к информации. Как пандемия повлияла на права людей в Украине и чего ждать дальше — в материале hromadske.

Ограничительные меры — законны или нет?

Карантинные мероприятия, которые ввели в Украине в первые месяцы эпидемии, были довольно жесткими. Тогда не работали общественный транспорт и заведения общественного питания, людям, старше 60 лет, почти полностью запретили выходить из дома, а тех, у кого подозревали коронавирус, принудительно госпитализировали.

Для таких существенных ограничений прав и свобод нужно вводить чрезвычайное положение на конкретный срок — должно быть принято решение президента, поддержанное парламентом. Однако украинская власть назвала эти действия «чрезвычайной ситуацией». В соответствии с Кодексом гражданской защиты, говорит эксперт Центра политико-правовых реформ Евгений Крапивин, чрезвычайная ситуация не предполагает ограничения прав и свобод человека.

«Хотя мы видели эти ограничения, введенные неконституционным способом, на каждом шагу», — говорит он.

По словам эксперта, объяснение такого решения довольно прагматичное: «В случае введения чрезвычайного положения мы были бы обязаны выплачивать людям всю потерянную зарплату, это был бы форс-мажорный случай для всех договоров, кредитов и т.д.».

Ограничения, которые Украина ввела в марте по примеру других стран, Крапивин называет нелогичными — они не учитывали эпидемическую ситуацию на тот момент и не имели регионального распределения, хотя ситуация с инфицированием была разная. При этом эксперт отмечает, что эти меры действительно сдержали распространение эпидемии.

«Любые права человека, кроме права на жизнь, запрета рабства и пыток, могут нарушаться с целью защиты национальной безопасности, — говорит Крапивин. — Мы можем ввести все ограничения конституционным способом при условии обоснований и определенной срочности, и это не будет нарушением прав человека. Но без должной коммуникации это выглядело как чрезмерное реагирование».

Чрезмерным ограничением Крапивин считает и закрытие границ, подчеркивая, что должного контроля за этим не было, и иногда делались исключения:

«Сама система, когда приезжающий из-за границы проходит двухнедельную обсервацию или делает тест здесь и сейчас, была довольно эффективной. Но с точки зрения Конституции мы не можем запретить только возвращение наших граждан в Украину, запретить выезд можно».

По словам эксперта, по крайней мере в 11 странах Европы конституционные суды так или иначе признавали неконституционными указы президентов или решения парламентов о введении карантина. Но они в основном касались того, как это было сделано, а не признавали неконституционными определенные ограничения.

Украинский Конституционный суд в конце августа не стал рассматривать постановление о введении карантина, поскольку его несколько раз меняли, и представленное на рассмотрение постановление уже утратило силу. Поэтому официальной правовой оценки, насколько это было законно или незаконно, дано не было.

Штрафы большие, но штрафуют редко

В марте 2020 года Кодекс Украины об административных правонарушениях был дополнен статьей 44-3 «Нарушение правил карантина людей». Она предусматривает достаточно существенные, по оценкам правозащитников, особенно в условиях безработицы, штрафы — от 17 до 34 тысяч гривен для физических лиц и до 170 тысяч для должностных. К тому же, по общему правилу Кодекса об административных правонарушениях, если штраф не уплачивается в течение месяца, он удваивается.

Когда полицейские начали составлять протоколы, они указывали в них, что человек нарушил карантинные правила. Но какие именно правила, как это повлияло на эпидемиологическую ситуацию, каким образом был нанесен вред — не писали.

Поэтому суды начали вставать на сторону людей, объясняет Сергей Перникоза, координатор мониторинговых кампаний Ассоциации украинских мониторов соблюдения прав человека в деятельности правоохранительных органов (УМСПЧ). По данным их исследования, к 30 июня 2020 года судебные органы получили 14 598 протоколов — и только 10% из них превратились в штрафы.

Активно полиция составляла протоколы в конце марта и в апреле 2020 года. Далее, несмотря на то, что темпы распространения COVID-19 в стране росли, количество протоколов ежемесячно уменьшалось. Всего за все время эпидемии, говорит Перникоза, составили более 20 тысяч протоколов.

«Протоколы стали возвращать полиции с вопросом: на основании какого закона людей привлекают к ответственности? Закона нет, есть только распоряжение Кабмина, которое постоянно меняется. Сегодня в парке гулять нельзя — завтра уже можно. Каким образом прогулка в парке влияет на то, заболеют люди или нет — непонятно», — говорит Перникоза.

Возвращали протоколы и из-за неправильности их оформления, рассказывает Евгений Крапивин. Например, полиция составляла протокол на человека, который продавал кофе в киоске, хотя должны были составлять его на владельца киоска. Кроме того, в основном эти протоколы касались мелких нарушений — человек находился без маски в безлюдном месте или катался на велосипеде.

«Кого поймали, того и привлекли. В то же время, стоило бы выявлять нарушения вроде выставки тюльпанов во время жесткого локдауна в апреле, массовых собраний на майские праздники, “Эпицентр” продолжал работать и тому подобное. То есть значительные нарушения, создающие впечатление, что власть бессильна обеспечить выполнение карантина», — говорит Крапивин.

По состоянию на июнь, рассказывает он, суды рассмотрели почти 6 тысяч дел. Но из них только в 500 случаях нарушителей оштрафовали. В основном эти штрафы касались предпринимателей и были минимальными.

Однако, по словам Сергея Перникозы, были и «довольно глупые случаи». Например, когда человека оштрафовали на 17 тысяч гривен за то, что у него не было с собой паспорта.

«Как наличие паспорта может вылечить или заразить человека — непонятно. Мы обращались в Кабмин, чтобы отменить эту норму как неадекватную, на что Кабмин нам сказал, что данные ограничения устанавливает Минздрав, а Минздраву виднее. Минздрав придумал такое ноу-хау в координации с МВД, потому что полиции очень трудно составлять протоколы, если у людей нет с собой документов», — говорит Перникоза.

Уязвимые группы стали еще более уязвимыми

18 апреля украинские военные закрыли единственный переход через мост в деревню Старомарьевка, который расположен на подконтрольной Украине территории в зоне вооруженного конфликта на востоке. Из-за этого 150 жителей и жительниц села остались без доступа к продовольственным магазинам, медицинским услугам и иной помощи. Переход разрешили только 24 апреля, после вмешательства гуманитарных организаций, рассказывает пресс-секретарь Amnesty International в Украине Екатерина Митева.

По словам военных, ограничения при пересечении блокпоста ввели, чтобы не допустить распространения коронавирусной инфекции, однако приказа о запрете передвижения не было, а на переходе возникло «недоразумение».

Несмотря на общее ослабление карантинных мероприятий, такие ограничения продолжаются — например, с 15 октября по 15 ноября Украина закрыла контрольно-пропускной пункт въезда-выезда «Станица Луганская» — единственный пункт пропуска, через который можно попасть на неподконтрольную территорию в Луганской области. В первые дни запрета около полусотни людей были лишены права добраться до своих домов, сообщают в Amnesty International. Сейчас пересечь линию разграничения на этом КПВВ можно только по отдельному решению командующего.

«Закрытие контрольных пунктов въезда-выезда разделило семьи, лишило людей возможности получать социальные выплаты и ограничило доступ к медицинской помощи и образованию», — отмечала Матильда Богнер, глава Мониторинговой миссии ООН по правам человека в Украине.

В целом, из-за коронавируса пострадали те группы населения, которые уже находились в уязвимом положении, говорится в докладе ООН по результатам мониторинга в период с 16 февраля по 31 июля 2020 года.

«Ромы, беспризорные, пожилые люди и лица с инвалидностью, находящихся в специализированных учреждениях, которые до пандемии уже сталкивались с ограничениями в осуществлении прав на охрану здоровья, труд, образование и достаточный жизненный уровень. Они претерпели непропорциональное влияние COVID-19 и мер правительства, направленных на борьбу с эпидемией», — отмечают в ООН.

Екатерина Митева отмечает, что государству стоит обращать внимание также на другие группы людей, уязвимые к заражению коронавирусом в серьезной форме. Речь идет о тех, у кого есть проблемы со здоровьем, людях с низким доходом и нелегальной работой или тех, кто вообще живет за чертой бедности, мигрантах и других подобных социальных группах.

Власти долдны учитывать их при формировании планов и стратегий, говорит Митева, чтобы представители и представительницы этих групп могли получить доступ к тем же услугам, что и другие группы населения.

Также Amnesty International в Украине говорит об отдельных случаях нарушения прав медиков. В начале эпидемии им не хватало средств индивидуальной защиты, до сих пор немало проблем с уровнем заработной платы и компенсациями семьям медиков, умерших вследствие COVID-19.

В то же время, пациентам иногда тоже не предоставляют надлежащей помощи.

«Больным иногда отказывают в госпитализации из-за нехватки мест, в Харьковской и Киевской областях пациентов кладут в коридорах», — говорит Митева.

Кроме того, в Украине контроль за соблюдением мер карантина повлиял на нагрузку и приоритеты патрульной полиции. Именно она является первым звеном в цепи реагирования на домашнее насилие. В одном случае, зафиксированном Amnesty International, полиция Киева отреагировала на срочное сообщение о домашнем насилии только через полтора часа.

Ждать ли усиления ограничений и новых наказаний?

По словам Евгения Крапивина, жесткий локдаун и невозможность обеспечить его выполнение негативно повлияли на репутацию власти.

«На майские праздники все увидели, что можно гулять в парках, и даже группами, и никто не накажет. И новое, измененное постановление Кабмина просто констатировала существующее состояние общественных отношений — все были вынуждены негласно не контролировать и не наказывать», — говорит Крапивин.

Уже сейчас карантин влияет на людей несущественно, считает он. Несмотря на разделение на зоны, во всей стране сейчас примерно одинаковые ограничительные меры, которые касаются не столько вопросов права и органов власти, сколько просто определенной культуры, которая возникла за время карантина.

Несмотря на то, что статус красной зоны предусматривает ограничения, подобные весенним, большинство мер не выполняются: общественный транспорт и предприятия работают, люди ходят без масок, а мэры городов публично отказываются выполнять постановление Кабмина, и на них полиция протоколов не составляет, объясняет Крапивин. Люди не верят, что государство может контролировать соблюдение ограничений. Поэтому, по мнению Крапивина, не стоит ждать нового локдауна.

«Условие от президента в 15 тысяч больных — думаю, что это просто хорошая цифра, которая, по мнению властей, недостижима. Вводить жесткие ограничения — это не выгодно ни репутационно, ни экономически. К тому же нет никаких гарантий, что люди их будут соблюдать. А власть не сможет это проконтролировать, потому что уже есть негативный опыт. Поэтому их устраивает статус-кво», — говорит Крапивин.

Сергей Перникоза говорит, что хаос со штрафами продолжается: например, в начале учебного года полиция привлекла к ответственности директоров школ за отсутствие средств защиты в школах.

«А где директор школы должен их брать, если ими не обеспечивают? Штрафы продолжатся. И мы в результате получим кучу решений Европейского суда по правам человека и будем вынуждены выплачивать людям огромные компенсации за глупость, небрежность нашего правительства и его действия, — говорит Сергей Перникоза. — У людей уже есть опыт заботы о своем здоровье, и я бы не сказал, что карательными мерами мы улучшим борьбу с болезнью. Надо ориентироваться на лечение, а не на штрафы».

Лиза Сивец, hromadske