'Я уже набегался. В бурные места меня не тянет', - Владимир Гальцов

Николаев в последнее время упоминают в контексте резонансных преступлений. О том, что произошло с николаевскими девушками Макар и Поповой знают в России, и даже в Европе. Активно обсуждают и убийство трех «валютчиков», а также бизнесмена Баталова. А потому, весьма интересно было узнать мнение Прокурора области Владимира Гальцова относительно того, насколько изменилась криминогенная обстановка в Николаеве. К тому же, известно, что по недавно принятому новому Уголовно-процессуальному кодексу достаточно много полномочий отойдет именно надзирательному органу, значительно расширив круг обязанностей и прав прокуроров. Правда сам Владимир Иванович видит в новом УПК увеличения объемов своей работы, чем каких-либо других положительных моментов.

Вы занимаете должность прокурора уже почти год. Какие изменения, возможно, нововведения произошли в Николаеве и области именно с Вашим приходом? 

- Прокуратура – очень жесткая структура, регламентируемая законами, поэтому я, как и любой другой прокурор области, не могу вносить какие-то изменения.  Направления деятельности четко определяет Генеральный прокурор Украины, а мы, каждый на своем месте, - исполнители. 

Первое Ваше впечатление от Николаева. Особенности деятельности прокуратуры именно нашей области? Отличается ли Николаев от того региона, где вы родились, и если да, то чем? 

- От Николаева у меня очень хорошие впечатления. Во-первых, я родился в степи. Донецк стоит возле речки, но там, по большей части, пруды. А я по натуре больше люблю реки, все, что связано с водой, от рыбалки до отдыха. Поэтому в этом смысле для меня любой город, стоящий на воде, производит больше впечатления, чем Донецк. А различия… Все приморские города имеют одинаковые черты. У вас, если брать в целом (я говорю – у вас, хотя уже мог бы сказать у нас (смеется – НикВести)) город небольшой, население стабильное, мало приезжих, все друг друга знают. В Донецке такого нет, это тоже не очень большой город, но текучесть там большая, заезжают-уезжают. А маленькие южные города все чем-то похожи между собой.

На одной из первых пресс-конференций Вы говорили о том, что увлекаетесь рыбной ловлей. В Николаевской области где-то уже рыбачили? 

- Конечно! 

И как? 

-  Был несколько раз, в прошлом году. Один раз был на зимней рыбалке, на прудах. На реке тоже пытался ловить, на блесну, но не поймал. А вообще ловил щук, окуней. Сейчас же этим занимаются, разводят рыбу в прудах, специально их зарыбливают. Я, правда, по таким местам не любитель ездить. Мне нравится сам факт общения с природой. 

Вы поступили в Харьковский юридический институт только в 24 года, до этого работали автослесарем и послужили в армии. Вы искали себя или не знали, кем хотите стать? 

- Наше поколение в этом смысле счастливее, чем ваше. Вас бросили, и вы сами себе кумиров определяете, на кого-то там ориентируетесь. А мы все были космонавтами, летчиками, мореходами. Кем угодно, только не бухгалтерами. Я в свое время после школы хотел, как все, пойти учиться, заниматься историей. Нас тогда археологические раскопки манили, впрочем, на них можно было попасть и без учебы - лопату взял и пошел. А перспективы исторического факультета – это преподавание истории в школе, что не было мне близко. В общем, я решил, что надо послужить в армии. Решение принял сам, втайне от родителей - сделал вид, что не поступил. После армии учился в политехническом институте (Донецкий политехнический - НикВести), учился горной профессии, два курса закончил. А после, под влиянием своих товарищей, которые  учились в юридическом, резко, за один вечер, изменил мнение - захотел стать юристом. Бросил «политех» и пошел в юридический вуз. Два раза сдавал экзамены. В первый раз  по конкурсу не прошел, а на второй поступил. И очень хорошо, что я достаточно поздно пришел в юриспруденцию, уже имея жизненный опыт. Я ведь, пока в «политехе» учился, успел поработать и слесарем, и кочегаром, кем только не трудился (улыбается, вспоминая – НикВести). Не мог же я сидеть на шее у родителей. А в Харькове я уже на стационаре учился, там платили достаточно приличную стипендию, можно было жить. Ну разве что подрабатывать по мелочам… 

И в итоге Вы стали прокурором. Наверняка Вы планируете повышение, перевод в другой регион… 

- Если вы на биографию мою глянете, посмотрите на мой возраст, то я не вижу, куда я еще должен повышаться. По-моему я уже повысился. 

То есть, Вы не рассматриваете того, что Вас переведут, в, скажем, более многочисленный по количеству жителей регион? 

- Я бы даже этого не хотел. 

Вам больше нравится здесь, в относительно небольшом городе? 

- Возьмите какого-нибудь актера, для сравнения. Допустим, ему столько же лет, сколько  и мне. И вот у него спрашивают: «Ты хочешь сыграть мушкетера, чтобы со шпагами?» Он скажет: «Нет!» Так и я. Я уже набегался. Я работаю и работу свою знаю. А в бурные места меня не тянет. Но у  нас же никто особо не спрашивает, решения принимает руководство. Скажут: «Иди туда!» Можно ответить: «Хорошо, иду!». Или: «Извините, я хочу на работу с меньшим объемом…» 

А кого среди молодых сотрудников прокуратуры Вы видите будущим прокурором области? 

-  К Генеральному прокурору Украины обратитесь, он кого-то, может, и видит (улыбается – НикВести). Я могу предлагать, если меня спросят. Если говорить о коллективе прокуратуры Николаевской области, он составляет третью часть  от коллектива прокуратуры Донецкой области. У нас чуть более 300 сотрудников прокуратуры, а там уже тысяча. Но здесь достаточно подготовленные начальники отделов, прокуроры отделов, заместители. Я претензии ни к кому из них не имею, неучей, скажем так, нет.

Вопрос насчет замов. Валентин Парсенюк, начальник УМВД области, когда пришел в Николаев, то долго не мог определиться  с замами, потому что, по его словам, после Донецка ему работа в нашей области казалась работой в райотделе, и со всем ее объемом он справляется сам. Было ли у Вас что-то аналогичное? 

- Когда я пришел в Николаев, у меня было очень хорошее чувство, потому что в сравнении  с объемом работы в Донецкой области здесь, конечно, дел меньше. Я не хочу сказать, важная это или не важная работа.  Просто физически меньше объем. Вот смотрите, в Донецкой области совершается 50-51 тысяча преступлений в год, в  Николаевской - 12 тысяч. Есть разница? В пять раз меньше. В любом случае, для меня работа везде одинакова. Та же должность, хорошее место (я имею в виду географию) и меньше работы. Конечно, будешь радоваться! 

Вы говорили, что в последнее время много молодых сотрудников появилось в прокуратуре области. Какие мысли они вызывают у Вас? Как Вы относитесь к их работе? Все ли Вам нравится? Многие сетуют на то, что нынешнее поколение не базируется на опыте предыдущих поколений. 

- Это касается всех молодых, в том числе и вас. Вы в такой период выросли. У меня сын примерно такого же возраста, и я не могу сказать, что все мне понятно. Мне проще, потому что нам, образно говоря, «вкладывали» в голову понятия о добре и зле. На мой взгляд, у меня достаточно стройная система моральных ценностей, я знаю, что хорошо, а что нет. Я читаю, что пишете, пытаюсь понять, что у вас, молодых, в головах. К сожалению, очень многие сейчас зациклены на деньгах. У нас это не было движущей силой, однозначно. Возможно, у кого-то в голове такие мысли и возникали, но это скрывалось, не выставлялось напоказ. Я никогда не видел, чтобы кто-то из моих коллег сидел и говорил: «Вот я сегодня тысячу заработал, две тысячи заработал, пять». Как-то предполагалось, что за труд платят деньги. Но я думаю, мысли о деньгах довлеют сейчас над всеми, по большей части, из-за того, что у нас нищая страна. Теперь есть Интернет. Хорошо это или плохо – я не буду судить. Но мне это не нравится. Я все-таки думаю, что государство должно свою функцию выполнять и определенный контроль осуществлять. Это досужие разговоры, мол, как-то оно все само утрясется. Поэтому, если среди вас нет людей, которым вы верите, доверяете, то вам сложнее.  Я стараюсь при встречах рассказывать молодежи об обычных, человеческих истинах, в которых, в общем-то, и заключается смысл жизни. На мой взгляд  человека, который пожил немножко, на первом месте должна быть семья. Отношения с близким человеком, любовь между мужчиной и женщиной. Я считаю, что это все хорошо и романтично. Сперва романтика, потом семья, где уже возникают обязанности. Потом дети появляются. Работа же, которой отдаешься, – это основа бытия. И нельзя в понедельник уже ждать выходных, как по радио обычно вещают: «Ой, когда ж уже пятница, чтобы отдыхать?» От чего отдыхать? Мне вообще двух дней выходных хватает с головой. 

Насчет нового поколения. Может, все потому, что родители меньше времени стали уделять воспитанию детей? 

- Вы знаете, раньше ведь система воспитывала. Человек вне системы в советское время не мог находиться. Это сейчас бравируют: «Да я в комсомол не вступал!». Были, конечно, такие, кто относился определенным образом к комсомолу, особенно в последние годы перед развалом. Из комсомольских функционеров многие стали миллионерами, миллиардерами. Но тогда была стройная система: садик, начальная школа, октябренок-пионер. И вместе с тем, все как-то ненавязчиво было. Я вот себя сейчас счастливым человеком ощущаю до сих пор, потому что детство мое ничем не было омрачено. Я ж не учил Ленина. Я просто ходил в школу, и там был вроде бигборда, на котором написано: «Слава КПСС». У меня брат Слава, и я долгое время думал, при чем тут это? Кто такой Слава – это понятно, а кто такой КПСС, не понимал. Я не вру, мне, наверно, в классе так в 8 или 9 о КПСС как о руководящей партии рассказали. То есть комсомол сильно не надоедал. Когда я уже был в институте, то изучал труды Брежнева. Мы все с иронией относились к этому, в повседневных разговорах эти темы никогда не обсуждали. Я не знал состава политбюро, оно мне и триста лет не нужно было… 

Ваше мнение по поводу различия поколений, воспитания предельно ясно. Равно как и то, что у Вас были несколько иные ценности. Сегодня, как Вы говорите, есть Интернет, массовые потоки информации, суета. И, как одно из явлений современности, появилась коррупция, и с этим сталкиваются все, не только Ваше поколение, но и наше. Так вот, на одной из сессий Николаевского облсовета Николай Круглов озвучил такой тезис, что вариант побороть коррупцию – приглашать на руководящие должности (имелись ввиду правоохранительные, надзирательные органы - НикВести) людей из других регионов. Как Вы к этому относитесь? 

- Николай Петрович, наверное, в контексте сказал. В советское время при отсутствии налоговой службы, всяких там спецподразделений по борьбе с коррупцией даже на «Волге» так просто нельзя было кататься. Обязательно вставал вопрос – откуда она у тебя? Там, где я работал, директора шахт, конечно, могли себе позволить. Но вот если бы прокурор купил «Волгу» – возникли бы вопросы, однозначно возникли бы. Но и прокуроры-то на «Волгах» не ездили, это точно. Во-первых, не за что было купить. А во-вторых, очередь была, и надо было еще в нее попасть. Все было отрегулировано в этом смысле. Конечно, определенная категория профессий позволяла иметь лишние деньги. В первую очередь, торговля. На парад человек пыжиковую шапку одевал - и было видно, что он представитель торговли. Вообще-то мое становление происходило тогда, когда о коррупции вообще не говорили, не было ее в органах прокуратуры. Поверьте на слово, не было. Система работала так. Ведь коррупция чаще бывает там, где дают. Потому что там, где требуют – чаще садятся за решетку. И когда свободные, «дурные» деньги  появились - начали брать. Человек ведь слаб. Раньше это касалось, прежде всего, тех, кто на оперативном уровне работал. Оперативная деятельность предполагает часть своей работы вести тайно, даже от своего начальника. А какие у прокурора условия? Дело завести. В общем, прокурорские деньги не брали, да им их никто и не давал. Некоторые, конечно, пытались отблагодарить…И потом, соотношение заработных плат и уровня жизни в нашем государстве было иное. Например, когда я начинал, мы с женой зарабатывали столько, что деньги некуда было тратить. Просто некуда, с учетом дефицита. Поэтому мне за глаза хватало. Вот поверьте. И не только мне, многим. И на отдых тоже - мы спокойно покупали путевки, внутри страны ездили, на машину откладывали. Купили мебель. Квартиры давали, хоть и небольшой, но свой угол был. Поэтому о тратах мы внутри семьи даже не говорили. Не это было интересно. А сейчас все говорят и все берут. 

То есть это не особенность, как говорят, нашего менталитета? 

- Нет. Коррупция – это когда создаются определенные условия, бесконтрольность со стороны общества, которые имеют деньги и ездят на «Бентли» и считают, что им за это ничего не бывает. Вот попробуйте на Западе проехать на «Бентли».  Там система отслеживания гораздо строже, в той же налоговой. Они могут прийти и сказать – а давай-ка деньги посчитаем! Это легко и просто подсчитывается. 

Может, это национальная особенность, восточная традиция, своего рода благодарность? 

- На Востоке всегда так было, что если ты с пустыми руками пришел, то с пустыми и ушел. Китайцы вот головы рубят за взятки и стреляют – ну и что? Но Америка,  Англия - эти страны защищены жесткими законодательными рамками. В том смысле, что пролетел на частном самолете – сняли с должности. И это правильно. Если моего коллегу снимут с должности за частный самолет, то уж я точно не буду рисковать своей работой ради того, чтобы сделать нечто подобное. Порядок наведут, когда налоговая будет отслеживать, а физлица отчитываться. Мне вспоминается французская комедия «Ужин с дураком». Когда налоговик случайно был приглашен в дом богатого человека. А там картина висит. Налоговик и говорит – «Я приду, посчитаю!» Вот когда такие как он появятся и у нас, придут к прокурору и скажут: «Давайте посчитаем!».. Это многим, кто работает в государственной системе, хвост прикрутит. Но для этого надо платить людям нормальную зарплату. Вот как я вам рассказывал, что мне хватало. А сейчас, когда человек получает 1700 гривен, о чем можно говорить? Я не оправдываю, но, к сожалению, каждому ведь не запретишь. Не странно ли – лицо, наделенное властью, при зарплате в две, три тысячи решает судьбы людей? Я имею в виду всех, от сотрудников милиции до прокурорских. И чтоб он не взял деньги? Вот один пример, это приводил Ренат Кузьмин, первый заместитель Генерального прокурора, будучи в Англии. Он взял английскую статистику, кого за что осудили. Так вот, к одному клерку, из судебной системы, обратился подозреваемый, попросил не его вносить в единую систему учета правонарушителей. Потому что там раз внесли в машину - и все. А его по какому-то решению суда, за дорожно-транспортное происшествие или за что-то там еще наказали. И он дал клерку500 фунтов. Так клерка того осудили на шесть лет. Вот какой должна быть борьба с коррупцией! А Юлии Владимировне за 100-200 миллионов дали семь. 

Продолжение следует...

Фото предоставлено пресс-службой Прокуратуры Николаевской области.